3590

Два экскурса в историю Богоявленского «на Острове» монастыря

Отвечая на комментарии и вопросы читателей об истории родных места адмирала Ушакова, «Рыбная слобода» публикует очерк историка и краеведа Александра Быкова, впервые появившийся в печати в бумажной версии нашего журнала в 2015  году (№2(10), стр.16-23)

 

По берегу реки Волги есть немало красивых мест, волнующих не только эстетические, но и духовные чувства в человеке. В окрестностях города Рыбинска, безусловно, одним из таких мест является село Хопылево, находящееся в километре от большого тракта в сторону левобережного Тутаева и Ярославля. Современное село Хопылево принадлежит к Рыбинскому району, однако, вплоть до преобразования Ярославской губернии в область, относилось к Романово-Борисоглебскому уезду (до 1822 — к Романовскому уезду, до 1777 — к Воздвиженскому стану Романовского уезда). Позволю себе углубиться в века и представить дорогим читателям каким было село Хопылево в средние века на основании нескольких экскурсов в историю этих мест. По писцовой книге Романовского уезда конца XVI в. во владении Островского монастыря находились село Хопылево, сельцо Яковлево и 20 близлежащих деревень, где проживало около 120 человек (старцы, слуги, церковнослужители, дети, бобыли и крестьяне), а общее количество обрабатываемой земли составляло 523 четверти,780 копен сена, 4.5 десятины лесаⁱ (в переводе на современную систему измерений — около 1430 га).

Экскурс первый.

К вопросу о времени перенесения монастыря с острова на сушу

Исследователь А.В.Антонов, исходя из интерпретации данных Писцовой книги Романовского уезда 1593-94 гг., считает, что «монастырь Пречистые Богородицы на острову на Волге» в указанное время все ещё находился на Богоявленском островеⁱⁱ. Со своей стороны, хочу указать на тот факт, что предлог «на» в средние века совсем не означает физическое нахождение строений на указываемом объекте. Среди всех исследователей принимается за должное не соотносить нахождение села непосредственно в русле реки (в глубине «врага» (оврага), на глади озера, в пруду и т.п.), если оно указывается стоящим на указанных водоемах и особенностях рельефа. Физическая возможность нахождения храмов, монастырских келий и построек на Богоявленском острове еще не означает, что в конце XVI века он был местом нахождения всего указанного в писцовой книге комплекса построек. Наоборот, в публикуемом А.В.Антоновым документе («Выдержке из писцовой книги Ивана Алексеевича Комынина и подьячего Ивана Ефанова с описанием Богоявленского Островского м-ря и его владений с. Хопылево, сц. Яковлево с дд., поч. и пуст, в Воздвиженском ст. Романовского у.») имеется важнейшее сведение о наличии на Богоявленском острове сенокосов: «сена монастырьского и крестьянского на острову на Богоявленском на реке на Волге сто пятдесят копен»ⁱⁱⁱ.

 

«Копна» является традиционной для XVI—XVII вв. мерой площади сенных угодий и равняется 0.1 десятине. Следовательно, 150 копен примерно равняются 15 десятинам. Переведя на гектары, получаем площадь около 16 га. При измерении площади острова на сайте Росреестра получается площадь равная 9 га^iv. Тут следует учесть также наличие затопленного участка острова, который определенно добавит ему площади. Сопоставив данные, нетрудно прийти к выводу о том, что Богоявленский остров к концу XVI века целиком выкашивался, и построек, как минимум, на 1.8 га (исходя из площади только территории современного кладбища в с. Хопылево) там быть просто не могло.

Таким образом, указание источника о монастыре «на острову на Волге» можно трактовать в качестве географической привязки сразу к двум объектам — реке Волге и Богоявленскому острову, что не является редкостью при идентификации мест для составления документов, связанных с земельными отношениями в средние века (например, в волости Черемхе: дер.Крутец на Волге на устье речки Буковки, дер.Копаевская на Уткоши и Волге^v; Ростовский уезд: село Савинское на реках Кеми и Ворсмице, сельцо Василево «на реке на Устье и на реке на Могзе», дер.Солонино «на реке на Солонинке и на Могзе»^vi; бывали на практике и три привязки: в том же Ростовском уезде — дер.Юркино «на речке на Кеде, да на Могзе, да на Латке»^vii и т.п.; привязка места к крупному водоему может быть выражена, например, в таком виде: «монастырь Воскресенский над озером на Чашницким»^viii).

Наконец, и в то далекое время село имело свой сегодняшний статус. Но, что весьма примечательно, в нем уже не находилось церкви. Таким образом, писцовая книга показывает, что ранее в Хопылево была церковь, отличная от соседних построек Богоявленского монастыря (или монастыря «Пречистые Богородицы»), однако, свой статус Хопылево сохранило во многом потому, что на его территории находились перенесенные (или вновь возведенные) монастырские постройки с острова. В итоге, и Хопылево оставалось селом (т.к. фактически имело монастырские церкви на своей бывшей территории), и Богоявленский-на-Острову монастырь представлял собой отдельный объект. Восприятию села Хопылева и монастыря как одного комплекса способствовала также принадлежность села к монастырской вотчине.

Исходя из факта отсутствия храмов, келий и других построек на острове, следует предположить, что перенос монастыря на сушу состоялся значительно ранее конца XVI в., что во многом подтверждает давнюю гипотезу протоиерея И.Д.Троицкого о нахождении монастыря на берегу уже в XV веке^ix.Отказываться же от версии существования монастыря до XVI в. непосредственно на острове совсем не следует, т.к. местная традиция слишком сильна, чтобы её игнорировать. Так, именно местные предания в округе села Филимоново на реке Саре под Ростовом Великим оказались сильнее многолетнего скептицизма ученых-археологов, долгое время отказывавшихся от существования монастыря Св. Марии (Египетской). И только открытия последних десяти лет заставили ученых поверить в действительное нахождение древнего монастыря на горе святой Марии, существовавшего, как минимум, с конца XV века. В нашем же случае местные красивые предания о перенесенном с острова монастыре наложились на реальную практику географической локализации мест на Руси, и уникальная географическая особенность местности на Волге оказалась навсегда запечатленной в устном и письменном обращении.

Экскурс второй.

Монастырский некрополь и начало христианизации романовских татар

Данная тема перекликается с вопросом перенесения монастыря на сушу. А.В.Антонов полагал, что «по всей видимости, недостаток земли и угроза размывания заставляли монахов делать захоронения на берегу», в то время, как сам монастырь оставался в 1593-94 гг. на острове^x. Однако, кажется, что существование некрополя на суше дополнительно свидетельствует в пользу нахождения монастыря на берегу в указанное время. Посмотрим, что из себя представлял средневековый некрополь по данным дореволюционных историков и что из наследия сохранилось до сегодняшнего дня. И.Троицкий упоминает о четырех надписях на трех надгробных плитах с датами: 1499, 1509 , 1568 и 1658 годов^xi. Кроме того, о монастырском некрополе говорил также Н.Теляковский в 1911 году. В его изложении некрополь имел несколько плит с датами 1588 ,1617 и 1669 гг.^xii Только с 1996 года, когда в село Хопылево стали активно ходить в походы школьники во главе с Евгением Петровичем Балагуровым, вновь поднимается вопрос о состоянии монастырского некрополя. Экспедиция Е.П. Балагурова нашла одну из указанных плит, принадлежащую Борису Космичу Берсеневу, умершему в 1669 году^xiii. В 1999 году свой вклад в изучение некрополя снова внесли школьники: Е. Белова нашла еще одно надгробие с нерасшифрованной надписью, которое относит к семейству «Янгилеевских-Кутумовых» вслед за Н. Теляковским^xiv.

В период с 2013 по 2014 гг. мною были найдены не только упомянутое надгробие Б.К. Берсенева, но и расшифрованы надписи на еще двух памятниках, относящихся к концу XVI — началу XVII вв. Оба надгробия находятся не над могилами указанных в надписях лиц. Их находка полностью подтвердила данные Н.Теляковского относительно трех надгробий при Богоявленском храме. В моей статье^xv, написанной ещё до знакомства со школьными открытиями 1990-х гг., приведены данные измерений плиты «схимницы Елены» и расшифровка текста^xvi. Надгробие, судя по публикациям, не было описано в рамках школьных экспедиций и информацию о нем можно было узнать только у Н.Теляковского. Ситуацию осложняло отсутствие верхней половины надгробия и татарские наименования отчества и фамилии, исходя из чего, на тот момент, личность в тексте осталась невыясненной. Размеры плиты: 95.5 см в длину, 45 см в ширину в изножье и 21 см в толщину. Обращение к данным Н.Теляковского вместе с расшифровкой новонайденной плиты позволила выявить более правильное прочтение текста: «(Лета 7125 августа в 18 день на память святых мучеников фрола и лавра преставися раба божия …ники)тина княгиня еналееви//ча кутумова//во иноцех схимонахиня еле//на». Фамилия «Кутумова» по-прежнему довольно сложно поддается прочтению, однако, сохранившийся на памятнике остаток отчества в начале 1-ой строки («тина»), четко указывает на имя отца схимонахини — «Никита». Вкупе с однозначно читаемым отчеством её отца («Еналеевич») получается, что из известных татарских княжеских родов в Романовском уезде только один представитель — из рода Кутумовых — имел такое христианское имя. Именно сопоставление этих фактов дает основание относить надгробие к захоронению дочери князя Никиты Еналеевича Кутумова. Прочтение текста на несохранившейся части плиты, в том числе и даты смерти, взято у Н.Теляковского^xvii. (Фактически, дата 1617 год полностью укладывается в предложенную мной широкую датировку надгробия в 2013 году в рамках конца XVI — первой трети XVII вв.^xviii).

Найденное Е.Беловой и другими членами школьной экспедиции 1998 года надгробие также до сих пор находится на кладбище. Его размеры: 76.5 см в длину,52 см в ширину и 20.5 см в высоту. Оно представляет собой верхнюю изголовную и срединную часть плиты, нижняя её часть утрачена. Расшифровка текста выявила, что под ней лежал родоначальник православной ветви семьи князей Кутумовых, вышеупомянутый князь Никита Еналеевич Кутумов, умерший в 1588 г. Текст эпитафии: «Лета 7096 //генваря в 31 день на память //чвятых чудотворец ки//ра и ивана преставися//раб божий князь ники//та еналиевич ку(тумов)…».

Н.Теляковский неправильно перевел отчество князя, из-за чего появилась несуществующая фамилия романовских татар «Янгилеевских-Кутумовых». Безусловно, как и надгробие его дочери 1617 г., плита Н.Е. Кутумова представляет собой интересный образец архитектуры малых форм с искусно выполненным жгутовым орнаментом, с головной розеткой и боковым орнаментом в виде арочек и канелюров; кроме того, это самая ранняя датированная надгробная плита некрополя при Богоявленском храме. Семейство Кутумовых ведет свой род от потомков эмира Идигея. Положил начало роду Кутум, сын правителя Ногайской Орды Шейх-Мухамеда, погибшего в 1520 г. Сыновья Кутума — Айдар и Али вместе с его внуками — Тохтаром, Пуладом, Тимуром и Бабаджаном Уразлыевыми выехали в первой половине 1560-х гг. в Московское государство и получили поместья в Романовском уезде. Писцовая книга 1593/94 г. называет в качестве романовских землевладельцев Бабаджана и Тимура («Бобеизяна» и «Темира») Уразлыевых, Эля («Иля») Тохтарова, Айдара, Али и Никиту Кутумовых^xix. Так как Писцовая книга Романовского уезда еще не издана, то нельзя наверняка объяснить, в каком контексте упоминался князь Никита Кутумов после смерти(1588 г.). Могу предположить, что он мог быть указан как отец малолетнего ребенка-наследника (например, той же княгини Софьи Никитичны), или же как умерший муж вдовы князя Кутумова. К 1620- м гг. единственным представителем семейства Кутумовых стал Барай Алиевич Кутумов — романовский воевода и активный участник событий Смутного времени на стороне ополчения Минина и Пожарского, и, впоследствии, царя Михаила Федоровича. Он стал владельцем всех земель своей родни в Романовском уезде и умер в 1648 г., оставив после себя многочисленное потомство^xx.

Как можно видеть, имени мурзы Еналея Кутумова среди выехавших знатных татар в Романовский уезд нет. Могу предположить, что «Еналеем» в надгробных эпитафиях был назван Али Кутумов (или «Алей», что часто встречается в русских источниках при передаче данного имени в русской транскрипции). И если мусульманин Барай сохранил в письменных источниках свое отчество «Алеевич», то его предполагаемый православный брат Никита его утратил и стал «Еналеевичем»(надпись на плите 1617 г.) и «Еналиевичем» (надпись на плите 1588 г.). Возможно, этот факт как-то связан с крещением Никиты, т.к. среди романовских татар и среди рода Кутумовых, в частности, было стойкое предубеждение против насильственной христианизации (изначально насилие выражалось почти исключительно в ограничении размера поместий до определенных величин; после крещения романовские татары могли в несколько раз увеличить свои земельные владения, и, как следствие, доходы с них). В результате, со стороны знатных татар происходил обратный процесс, когда они запрещали переход в православие своих слуг. Тот же Барай Алиевич (предполагаемый брат Никиты) Кутумов в 1627 г. оказался в центре жалоб романовского служилого новокрещеного Фомы Кулушева «с товарищи», пытавшегося заставить их отказаться от смены веры: «Во 131-м и во 132-м и во 133-м году похотели они креститись в нашу истинную православную христьянскую веру, и тот-де Бараи мурза, сведав про то, поимая их у себя, ковал и мучил, чтобы они в православную христьянскую веру не крестились, и вымучил-де на них в тех годех заемные кабалы во многих деньгах, умысля с романовскими дьячки, писали на них воровски заочно»^xxi.

Возможно, измененное отчество князя Никиты не связано с крещением и характеризует местную традицию, сложившуюся к концу 1580-х гг., называть предполагаемого сына Алея Кутумова «Еналеевичем», т.к. население Московского государства часто до неузнаваимости изменяло имена (отчества, фамилии) иностранцев, служивших московскому государю.

Находка надгробия опровергает версию о том, что первым крестившимся Кутумовым был князь Тихон Бараевич, который в «Боярских книгах на протяжении 1626-1640 гг. значился как стольник, а позже как московский дворянин»^xxii. Очевидно, что первым перешедшим в православие из изучаемого рода стал Никита Еналеевич Кутумов. Судя по всему, на схимонахине Софье род Никиты Кутумова прервался, и следующим новокрещеным из романовских мурз стал Тихон Бораевич.

В любом случае, уникальные надгробия (вернее, их фрагменты) являются ценнейшими памятниками времени начала христианизации татар на начальном её этапе. Вероятно, часть представителей рода Кутумовых крестились непосредственно в «монастыре Пречистой Богородицы на острову на Волге» и были похоронены у стен обители. Представляется также вероятным, что данный монастырь мог быть одним из центров начинавшейся христианизации переселившихся татар в Романовском уезде. Надгробия, сохранившиеся у Богоявленского храма в селе Хопылево являются единственными средневековыми памятниками, сохранившимися в Ярославской области от романовских и ярославских татар; кроме того, они — самые древние памятники с надписями на территории современного Рыбинского района. Подтверждение и расширение сведений о надгробиях, указанных у Н.Теляковского неопровержимо свидетельствует о существовании некрополя на берегу как минимум, со второй половины XVI века.

 

Примечания.