Об Анастасии Александровне Ширинской (1912-2009) написано и сказано много. Изданы её мемуары «Бизерта. Последняя стоянка». О её судьбе снят документальный фильм «Анастасия. Ангел русской эскадры». Но всё-таки рассказано еще не всё.
Она прожила свою большую жизнь на самом севере Африки, в маленьком тунисском портовом городе Бизерта. В её судьбе Россия была лишь частью детства. Но навсегда осталась Родиной, землей отца и матери, архипелагом счастья и тепла. Дочь русского морского офицера, Анастасия Александровна Манштейн-Ширинская прибыла в Тунис вместе с Черноморской эскадрой Императорского флота в 1920 году. Бизерта стала местом последней стоянки русских кораблей и началом новой жизни русских эмигрантов .
«Мы несли Россию в себе», — так написала о своих соотечественниках Анастасия Александровна в автобиографической книге «Бизерта. Последняя стоянка». Эта книга была еще и попыткой восстановить родословную, вернуть утраченные связи, найти родных в России, и, в частности, на нашей, ярославской земле.
Отец Анастасии Ширинской Александр Манштейн стал первым моряком в династии офицеров русской армии, служивших России со времен Петра Первого. В качестве семейной реликвии в дар от отца он получил рукопись «Записки о России», составленную генералом Христофором Германом Манштейном. Эта известная в среде историков книга содержит сведения о социальном, экономическом и военном положении России в ХVII — ХVIII веках. Годы жизни автора рукописи — 1711 – 1757 — Анастасия Александровна уточнила по немецким архивам. Однако другие сведения о собственной родословной привели ее вовсе не в Германию, а в Ярославль. Здесь на Леонтьевском кладбище похоронен ее прадед, Андрей Андреевич Манштейн. Анастасия Александровна надеялась, что ярославские и рыбинские исследователи помогут ей восстановить истину. Так и случилось.
Имя полковника Вадима Вадимовича Нефедова хорошо известно рыбинцам, ибо история и краеведение – его давнее увлечение. Он тоже «нёс отечество в себе», даже тогда, когда судьба и карьера военного атташе уводили его далеко от родины. «Волга впадает в Персидский залив», — эта шутка была особенно актуальна в середине 90-х годов 20-го века, когда в государствах Персидского залива было лишь два российских военных атташе – В. В. Нефедов и Ю.С. Железнов. И оба родом из Рыбинска.
В Рыбинске Нефедова знают хорошо, и не только потому что здесь он родился и вырос. А еще потому, что именно он уже более двадцати пяти лет последовательно и целенаправленно поддерживает рыбинских краеведов, ежегодно премируя исследователей истории края – отслеживает публикации, при возможности участвует в научных чтениях и конференциях.
С Анастасией Ширинской Нефедов познакомился, будучи в 2003 году по служебным делам в Тунисе. И взялся ей помочь в поисках сведений о предках. С той поры Вадим Вадимович хранит у себя письма Анастасии Александровны.
«Anastasia Manstein—Chirinsky. Doenne de la communaute ortodoxe russe de Tunisie» — гласит надпись в колонтитуле письма. — «Анастасия Ширинская, старейшина православной общины Туниса».
Анастасия Александровна – хранитель православных традиций страны, в прямом смысле хранитель храма святого благоверного князя Александра Невского, построенного в Бизерте в 1932-м году в память Русской эскадры, её моряков, офицеров, адмиралов. Катапетасма1 царских врат этого храма – те самые флаги Андрея Первозванного, спущенные в 1924-м. В храме находится мраморная плита с именами всех кораблей, пришедших в Бизерту. А ещё там есть ковчег с севастопольской землёй, взятой у врат Владимирского собора, откуда уходила эскадра в 1920 году. На воротах храма – Георгиевские кресты.
Храм строили на скудные средства русских офицеров, которым помогали тунисцы-мусульмане. К 1960-м годам русских практически не осталось, семью священника стало не на что содержать, и на тридцать лет храм остался без богослужений. Чтобы его не закрыли, Анастасия Александровна со своими подругами, среди которых были и мусульманки, и католички, просто ходила в храм, чтобы в Тунисе видели, что храм – нужен. Так она дождалась 1990-х, когда Московский Патриархат прислал в Тунис русского священника. Так она вымолила и не позволила снести русский храм. Неудивительно, что тунисцы, видя такой подвиг жизни, еще при жизни назвали именем Анастасии Ширинской площадь, на которой стоит храм святого благоверного князя Александра Невского.
Общим интересом Анастасии Александровны и Вадима Вадимовича Нефёдова была отечественная история и любовь к родному краю.
«21 августа 2003 года. Многоуважаемый Вадим Вадимович. С опозданием, но от всей души благодарю Вас за Ваше милое письмо и драгоценную посылку – так хорошо сопровождающую мои чаепития! Вы интересуетесь историей Ярославской области, а я знаю, что мой прадед Андрей Андреевич Манштейн (год рождения 1832) похоронен на старом кладбище в Ярославле». По-видимому, отвечая на предыдущие вопросы Нефёдова, Ширинская также пишет: «Александра Ивановича Тихменева2 знала очень хорошо, и его жену Ольгу Парфировну, и дочь Киру, замужем – Геринг. Он был начальником штаба от Константинополя до конца эскадры в Бизерте, и похоронен в Тунисе (а Кира и жена – в Париже)…»
Анастасия Александровна пишет, пользуясь старой русской орфографией, используя «яти» и «еры». Почерк размашистый, но твёрдый, можно сказать – учительский. В конверт вложена фотография большого русского сообщества (лица соотечественников все-таки не спутаешь ни с кем), в центре которого сидит в кресле сама Анастасия Александровна. На обороте карточки – надпись её рукой: «Прием в резиденции посольства в Тунисе. 17 июля 2003 года».
А.А. Ширинская и В.В. Нефедов. Бизерта. 2004 год.
Меньше чем через два месяца в ответ на полученное письмо Анастасия Александровна отправляет почтовую карточку, в которой, видимо, коротко и оперативно отвечает на вопрос Нефёдова – снова о Тихменеве. (Вадим Вадимович по складу характера человек настойчивый и целеустремленный, и краеведческие поиски для него одна из самых значимых частей жизни). «Мне очень стыдно отвечать так коротко на Ваше послание и ко мне внимание, — пишет Ширинская. — Эти дни, с воскресенья 5 до четверга 9-го, в Бизерте находится группа от Московского телевидения (1-й канал), и мне приходится быть с ними целый день (а вечером совсем мало на что способна). Насчёт «Союза ревнителей памяти императора Николая II»3, мои родители в нём состояли, но никаких бумаг не осталось Если что найду, дам знать… Искренне Ваша Анастасия Ширинская».
Надо сказать, что письма эти были отражением отнюдь не формальных взаимоотношений, основанных на взаимном интересе к отечественной истории. Если на конвертах первых двух писем адресат указан официально: «Monsieur V. Nefedov», то на третьем письме написано по-русски: «Вадиму Вадимовичу Нефёдову». И это неспроста. В письме – соболезнования адресату, только что похоронившему отца. «Бизерта. 12.01.2004. Дорогой Вадим Вадимович, только что вернулась из Франции и узнала от Муниры Дрид о постигшем Вас горе. Пережив сама столько тяжелых утрат, я хорошо знаю, что слова кажутся бесполезными, но что, в то же время, искреннее участие всегда чувствуется… Вспоминаю Ваш визит в Бизерту, как много хотелось бы ещё узнать. Думаю о Вас, о Вашей семье. Сердечно с Вами. Анастасия Ширинская».
Нефёдов рассказывает, что иногда отправлял Анастасии Александровне небольшие посылки с теми русскими сладостями, которые она любила, например с пряниками. И эту трогательную заботу о себе она принимала с благодарностью. «Дорогой Вадим Вадимович, спасибо Вам за «гостинцы», «чтобы посидеть с друзьями и попить чаю», — пишет она 20 марта 2004 года. – Очень надеюсь, что мы с Вами ещё встретимся «не один раз» (здесь она, по-видимому, цитирует письмо Нефёдова, но в её фразе отдалённо звучит сомнение – Анастасия Александровна болеет, и в скором будущем ей предстоит пережить трудные дни – прим. Ред.). Очень хотелось бы знать, как продвигается Ваша работа по Ярославской области. Я сейчас подготовляю работу о сношениях Царской России с арабским миром4. Ищу те «странные сближения», о которых говорит Пушкин. Говорить могу уже много, но «писание» не продвигается!»
Единственная написанная Анастасией Ширинской книга — «Бизерта. Последняя стоянка», посвященная судьбе Русской эскадры, — вышла в свет в России еще в 1999 году, через два года после того, как сама она, наконец, получила российский паспорт. Дело в том, что семья Манштейн, как и многие другие семьи офицеров Русской эскадры, не приняла французского гражданства. До 1997 года Анастасия Александровна жила с паспортом русской беженки – так называемым Нансеновским паспортом, в котором было написано, что она может посещать любую страну, кроме СССР. Но Анастасия Александровна всю жизнь ждала российского паспорта с двуглавым орлом: «Я ждала русского гражданства, советское не хотела, потом ждала паспорт с двуглавым орлом, с гербом Интернационала не брала. И дождалась, вот такая упрямая старуха», — поясняла она в одном из интервью.
Но вернемся в 2004 год, и прочтем еще одно письмо, на конверте которого значится надпись в духе царского времени: «Е.В. Вадиму Вадимовичу Нефёдову» («Е.В.», надо полагать, означает «Его Высокоблагородию» — так обращались к старшим чинам в царской армии). «1 мая 2004 года. Дорогой Вадим Вадимович, спасибо вам от всего сердца, что Вы меня так балуете: мне и стыдно, и в то же время очень дорого, что на старости лет я снова «среди своих». Я буду с нетерпением ждать новостей из Ярославля, где на Леонтьевском кладбище похоронен прадед Андрей Андреевич Манштейн (1832-1876). …Посылаю Вам точные данные о записив Дворянской книге. Его сын, мой дед Сергей Манштейн похоронен в Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге. …Очень надеюсь повидать Вас после путешествия в Россию. Сама уже не способна, к моему великому сожалению, передвигаться в дальнее плавание». Действительно, в конверт вложена копия справки, из которой следует, что «Русская ветвь Манштейнов зарегистрирована во второй части родословной книги дворянства Ярославской губернии и в Дворянстве утверждена указом правительствующего сената 8 мая 1858 года». Через месяц Ширинская в следующем письме дополняет и уточняет сведения о своей родословной. «8 июня 2004 года. Дорогой Вадим Вадимович, я буду с надеждой ждать, что можно «открыть» в Ярославле. По семейной традиции, известный Христофор-Герман (1711-1757), родившийся в Петербурге и оставивший «Записки о России», был сын первого Манштейна, оказавшегося на русской службе, — генерала Петра Великого, — Севастиана Эрнста( 1678-1747), похороненного в Лахте. По немецким архивам мы дошли до внуков Христофора Германа, Иоанна (1784-1813) и Вильгельма (1793 — ?), родившихся и умерших неизвестно где. С нашей стороны, мой дед Сергей Андреевич, которого я знала, похоронен в Александро-Невской лавре, а его отец Андрей Андреевич, как я уже писала Вам – в Ярославле. Между 1813 и 1832 годами – полная неизвестность. Я буду Вам очень благодарна, если возможно будет узнать имена предков Андрея Андреевича, моего прадеда… Спасибо за всё – за такие редкие конфеты (но я очень жалею, что Вы не с нами). Привет Вашей милой семье. Привет Ярославлю!».
Справиться с «неизвестностью», ликвидировать «белые пятна» семейной истории помогла старший научный сотрудник Рыбинского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Галина Борисовна Михайлова, к которой Нефёдов обратился в Рыбинске. Она подключилась к поискам родословной Манштейнов. Ее усилия привели к тому, что стали известны еще два поколения Манштейнов. Выяснилось, что прапрадед Анастасии Александровны, имевший чин надворного советника, был городовым города Ростова.
Но всё это стало известно немного позднее, а пока обоим предстояло справиться с болезнями. Вадим Вадимович, отправившийся в отпуск в Россию, вынужден был остаться здесь по болезни несколько дольше. Ширинская сразу откликается на его сообщение об этом письмом: «Понимаю, что Вы задерживаетесь, чтобы подлечиться. Я от всего сердца надеюсь, что Вы серьёзно сё будете для этого делать! Вы ещё так молоды и так ещё всем интересуетесь, остаётся только собрать волю и слушаться докторов (Сама знаю, как это трудно). Если надо какие-нибудь лекарства – пишите, может быть можно будет их найти во Франции или даже в Тунисе. И не беспокойтесь о розысках в Ярославле. Вам нужен отдых! Спасибо Вам за такую уютную брошку, а яичко-свечку буду по вечерам зажигать перед иконами и думать с молитвой о близких и друзьях. Посылаю Вам новую книгу (без пропусков5). Моряки в Питере очень старались! Жду от Вас весточку, письма простой почтой доходят хорошо».
Вадим Вадимович тем же летом сообщает Ширинской о результатах изысканий в Ярославском крае, но теперь она сама должна лечь в больницу. «Пишу несколько слов, т.к. завтра рано уезжаю в Тунис на операцию, — пишет она Нефёдову 30 января 2005 года. — Сил на всё не хватает, но я Вам обязательно напишу, если всё со здоровьем наладится. Не могла не ответить Вам хотя бы коротко на Ваше такое интересное для меня письмо, поблагодарить за такую огромную работу. Обнимаю Вас и бесконечно благодарю. Ваша Анастасия Ширинская». К письму приложена записка от сотрудника русского посольства в Тунисе Юрия Жмылёва, который по просьбе Нефёдова навестил Ширинскую в больнице. Он сообщал: «Операция прошла успешно, сейчас Анастасия Александровна поправляется. Думаю, в мартовскую почту от неё будет письмо».
Сохранилась копия письма В. В. Нефедова от 2 марта. «Был очень рад получить от Вас письмо с весточкой о том, что все материалы о роде Манштейнов доставлены Вам благополучно. Вместе с тем, меня огорчила весть о Вашей болезни, но я надеюсь, что Бог даст и всё будет благополучно – Вы выздоровеете и будете впредь радовать нас своим жизнелюбием, бодростью и активной жизненной позицией». Нефёдов направлял Ширинской публикацию «Северного края» о ее судьбе и сообщал, что продолжает «служить России в рядах её славных Вооружённых Сил».
Ответное письмо с благодарностью пришло в апреле 2005 года (напомним читателю, что Анастасии Александровне в этот момент было уже 92 года). «Дорогой Вадим Вадимович, несколько строк, которые я завтра передам Юрию Дмитриевичу Жмылёву для Вас. Как каждый год, у нас в Бизерте будет военная церемония перед памятником, построенным посольством в честь всех русских, захороненных в тунисской земле. Будут даже гости из Парижа, потомки пришедших в 1920 году в Бизерту моряков. Я смогу присутствовать на церемонии, т.к. операция бедра мне очень помогла. Я Вам бесконечно благодарна за все неизвестные для меня до сих пор справки. Никогда не думала, что надо искать в Киеве!6. Напишу знакомым, и, конечно, буду держать Вас в известности…»
Храм святого благоверного князя Александра Невского в Бизерте. Ныне площадь перед ним носит имя Анастасии Ширинской.
Последнее письмо Нефёдову из Бизерты датировано июлем 2005 года. «Дорогой Вадим Вадимович, Ваше письмо – это для меня радостный привет из дорогих краёв, — пишет Анастасия Александровна. — Буду бесконечно рада, если Вам удастся найти и снять могилки моих близких на Леонтьевском кладбище. Я потеряла много времени с операцией, которая прошла замечательно: боли совсем нет и правая нога наравне с левой…. Спасибо, дорогой Вадим Вадимович, за «снабжение» меня «чаевыми прикладами». Я оюсь только, что это Вам лишняя забота. Я так рада, что у Вас всё в порядке, так Вы будьте только осторожны (Я вот очень стараюсь не упасть с моим новым бедром).
У нас сейчас жаркое лето, но горячий чай я приучила пить даже французов. Сегодня пили с Вашими замечательными пряниками…»
Письма читала Анна Романова
1 Катапетасма — церковная завеса в царских вратах православных храмов, отделяющая царские врата и престол.
2 По-видимому, В. В. Нефедов интересовался судьбой Николая Михайловича. Но А.И. Тихменев, участник Русской эскадры, не был родственником нашего земляка, генерал-лейтенанта Генштаба Н.М. Тихменева, уроженца Красного-на-Волге, владельца усадьбы «Тихменево».
3 Председателем «Союза ревнителей памяти императора Николая II» в Париже был наш земляк генерал-лейтенант Николай Тихменев.
4 Такая работа не была издана.
5 Речь идет о типографском браке.
6 Из материалов ярославских архивов следовало, что предки Манштейнов состояли на службе в Киеве, откуда позднее приехали в Ярославль.