Тема 200-летия со дня рождения Николая Гоголя, которая в эти дни так отчетливо звучит на фоне всевозможных политических и экономических коллизий, — как-то отрезвляет. В ней есть ясность и простота, которых так не хватает сегодняшнему дню. Она возвращает чувство причастности к русской культуре, к ее наивысшим ценностям, а значит и чувство уверенности в том, что и в нынешних испытаниях эта культура, и сам русский человек снова выстоят, и еще покажут миру, на что способны. И птица-тройка, наконец, даст ответ на вопрос: «Куда несешься ты?»…
А еще двухсотлетие Гоголя помогает осознать тот факт, что новые технологии стирают границы не только в пространстве, но и во времени. А человек при этом остается человеком, и ему ничего не стоит, настроившись, услышать тишину позапрошлого века.
Автор стихотворения – поэт и переводчик по призванию. По «происхождению» рыбинец (выпускник 26-й рыбинской школы), хотя давным-давно живет в Санкт-Петербурге. Его повседневная деятельность связана с программированием, но это не мешает ему быть автором таких солидных журналов как «Иностранная литература», «Семья и школа». В 2008 году вышла в свет книга стихотворений Льюиса Кэрролла «Фантасмагория» в переводе Михаила Матвеева.
Гоголю
Михаил Матвеев
Гоголю и Риму
Узкая улица – via Sistina:
Плоские, тусклые, серые зданья.
От Barberini до piazza di Spagna
Пройдена нами почти половина.
Все одинаково, серо, неброско,
Кажется, не обойтись без расспросов.
Можно пройти мимо, даже не бросив
Взгляда на мемориальную доску.
Сто двадцать пять. Это в эдаком доме
Здесь? Николай жил Васильевич Гоголь.
Я подходил, штукатурку потрогал.
Что еще сделать сумел бы я, кроме
Как прикоснуться и двинуться дальше,
Пристально глянув на римские ставни,
Так – постояв, почему-то не став ни
Благостней что ли, ни вытравив фальши
В душах подпорченных. Скучное место
Выбрано меланхоличным scrittore
Russo (il grande!). В соседнем притворе
Бар примостился. Пустует. Сиеста.
Видимо, прежде так не было голо,
Тихо и сонно. Наверно, когда-то
В ставни открытые Аннунциата
Громко взывала: «Signore Nicolo!»
……………………………………………..
Что же! Теперь на Испанскую площадь
Лестницей долгой вниз к струям фонтана,
Где уже ранние жарят каштаны,
Пробуя каждый на вкус или ощупь.
Нет, не каштаны влекут нас, а имя
Кофею выпить в кофейне у Грека
(Гоголь так сам транскрибировал). Эка
Невидаль – кофе, казалось бы, в Риме,
Но неизбежно – сюда, в эти стены,
Кофе в которых готовится бойко.
Кофе мы выпили, стоя у стойки,
Рядом влачились великие тени.
Вяло влача свои вечные споры.
Гам форестьеров стал будто бы глуше
Так, что мерещилось, мертвые души
Шепчутся: «Скучно на свете, синьоры!»