Глава шестая. КАК ПЕРЕСЧИТАЛИ РЫБНОСЛОБОДЦЕВ В 1676 ГОДУ

Примечательно распределение обывателей слободских  на разные виды: одни из них числились посадскими, тяглыми и лучшими; другие – средними и младшими; остальные – оскуделыми и рыбными ловцами.

                                                                                                                     М. Гомилевский

Рыбная слобода в XVII веке – один из многих торгово-ремесленных центров на Волге. Важнейшими показателями размера населенного пункта являются количество дворов и численность населения. Такие данные должны содержаться в «Писцовой книге Дворцовой Ловецкой Рыбной слободы 1674, 1675 – 1676 гг.». Действительно, после описания дворов, кузниц, торговых лавок и их владельцев следует итоговая запись:

   « И всего в Рыбной слободе… два двора поповых, два двора вдовых попадей, двор вдовой дьяконицы, келья пономарева, келья трапезникова, келья просвирницы, да 6 келей нищих и стариц, питаются от Церкви Божия. Да тяглых посадских дворов: лутчей, 10 дв. середних…, 11 дв. молотчих…, 46 дв. рыбных ловцов…, 13 дв. вдовьих. И всего: лутчей, и середних, и молотчих, и оскудалых, и рыбных ловцов, и вдовьих – 88 дворов…; 3 двора бобыльских…да нищих и вдовьих, которые тягла не дают, 20 дв. …; 10 дв. да 38 мест дворовых пустых. Двор приказчиков съезжей, двор мирской, изба земская, а в них дворников 3 челов., дв. вдоваго попа, двор земскаго дьяка, да пришлых 8 дв.».(1)

    Чтобы текст читался легче, в нём использована современная пунктуация. Но всё равно логика писцов, в соответствии с которой они разделили рыбнослободцев на разные категории, не очень понятна. На первый взгляд здесь смешалось всё: и социальный статус (общественное положение), и профессия, и имущественное и семейное положение. А главное – неизвестно: сколько же всего дворов в Рыбной слободе, и какова численность её населения?

   Подсчитано лишь количество « тяглых» дворов. «Тягло» — денежные и натуральные налоги. Начиная с 1676 года, «тяглый двор» — основная единица налогообложения. Таковых дворов в Рыбной слободе обнаружено 88. Но если сложить всё то, что предшествует этой цифре (1+10+11+46+13), получится только 81. «Недостача» в 7 дворов легко обнаруживается при сравнении печатного текста с рукописной копией Писцовой книги, хранящейся в Государственной Публичной библиотеке Санкт-Петербурга.(2) Уточненный вариант итоговой записи помещен в сборнике «Рыбинск. Документы и материалы по истории города». Текст совпадает дословно, кроме одной фразы. Вот она: «Да тяглых посацких дворов: лутчей, 10 дворов середних…, 11 дворов молотчих…, 7 дворов оскудалых…, 46 дворов рыбных ловцов…, 30 дворов вдовьих».(3)   Но теперь при подсчете получаем 105 тяглых дворов. Не лучше обстоит дело и с численностью слобожан: выяснить её по итоговой записи невозможно, так как не во всех дворах указано количество мужчин (в частности – у духовенства).

     Нет ли интересующих нас сведений в краеведческой литературе? Есть. В «Описании города Рыбинска» М. Гомилевского. Безоговорочно доверяя этому действительно замечательному человеку, все краеведы (в том числе когда-то и автор этих строк) повторяли вслед за ним: « число дворов в Рыбной слободе простиралось до 88, а всех жителей лучших и средних, и младших, и оскуделых, и рыбных ловцов до 350 человек.» Гомилевский попробовал «исправить» странную логику переписчиков при «распределении обывателей слободских на разные виды» — получилось ещё хуже (см. эпиграф).(4)   В краеведческой литературе последних лет общее количество дворов в Рыбной слободе 1676 года принимается за 127 (расшифровки этой цифры нигде нет). Об общей численности населения теперь уже никто не пишет.

    Выход только один – проанализировать фактический материал, изложенный в Писцовой книге до итоговой записи. В результате получаем следующее. Все дворы разделены на две большие группы: тяглые и нетяглые. Первых, действительно, 88: 1 двор «лутчей», 10 – «середних», 11 – «молотчих», 7 – «оскудалых», 46 дворов рыбных ловцов и 13 – вдовьих. Вторая группа более разнородна по своему составу и насчитывает 39 дворов: 5 – церковнослужителей, 3 – бобыльских, 20 – нищих и вдовьих, 1 двор вдового попа, 1 – земского дьячка и 9 дворов «пришлых людей». В книге зафиксировано именно 9 «пришлых» дворов, а не 8, как указано в итоговой записи. Итак, в Рыбной слободе в 1676 году было 127 «живущих» (жилых) дворов. Кроме того, существовало 48 пустых дворов и дворовых мест. Общее количество земельных участков в слободе – 175. Много это или мало?

    В середине XVII века в Европейской части России числилось 226 городов, на 16 из них приходилось 43% посадского населения. В книге «Историческая география» сказано, что  «в остальных 210 городах насчитывалось около 24 000 посадских дворов».(5) Следовательно, на каждый город в среднем приходилось по 114 дворов. Рыбная слобода на этом фоне выглядит вполне достойно. Тем более что рыбнослободцы проживали не только во дворах, но и в строениях, при которых не было земельных участков: это 5 харчевен, 9 келий и 3 общественных здания. К последним относились земская изба, «съезжей» и «мирской» дворы, где вместе с семьями обитали «дворники» (смотрители). А  к Рыбной примыкал ещё и пригород – Стоялая слободка, о которой подробнее рассказано в предыдущей главе. Заканчивая речь о дворах, следует отметить, что в Писцовой книге есть сведения о количестве жилых дворов за 1631 год (81 двор) и за 1649 год (115 дворов).

    Для определения численности населения составляем именной список слобожан, занесенных в Писцовую книгу. В него попало 345 мужчин всех возрастов (кроме беглых и умерших), 30 вдов-дворовладелиц и 9 обитателей церковных келий. Я.Е.Водарский, автор монографии «Население России за 400 лет (XVI – начало XX вв.)», утверждает, что число женщин равно числу мужчин. Умножаем 345 на 2, добавляем 39 «одиночек» (вдовы и жильцы келий), в итоге – 729 человек. Можно воспользоваться другой методикой подсчета. Тот же Водарский Я.Е. принимает «среднюю населенность» одного посадского двора в 1678 году за 6 человек.(6)   Зная количество дворов, можно получить даже сравнительные данные о численности рыбнослободцев в XVII веке: 1631г. (81 дв. х 6 чел.) – 486 человек,1649 г. (115дв. х 6 чел.) – 690,1676 г. (127 дв. х 6 чел.) – 762. Конечно, и тот, и другой способы подсчета дают приблизительные результаты, но они скорее заниженные, чем завышенные. Так, среди торговцев «печеным хлебом и колочами» обнаружены Матюшка Весянин и Данилко Телица, которые не значатся ни в одном дворе. Как бы то ни было, по самым скромным подсчетам (без учета «беломестцев» Стоялой слободки) в Рыбной слободе в 1676 году проживало не менее 700 человек. Для сравнения численности наших предков с численностью населения в посадах других городов возьмем две цитаты из книги Н.И.Костомарова «Домашняя жизнь и нравы великорусского народа»: «В Белозерске…всех душ в 1674 году насчитывалось только 960», «в 1637 году в Устюжне было всего 178 дворов, а людей в них 254 человека».(7)   Даже если в Устюжне речь идет только о мужчинах, Рыбная слобода по этому признаку почти не уступает вышеназванным северным соседям.

       Теперь попробуем разобраться в логике изложения итогов переписи. Ясно, что все категории слобожан записаны здесь в какой-то определенной последовательности. Просто мы не совсем точно считываем информацию. Например, каждый знает, что «бобыль» — это одинокий, бессемейный человек, однако, бобыли-рыбнослободцы имели семьи. Дело в том, что в XVII веке термин «бобыль» обозначал крестьянина-бедняка, платящего неполное тягло. Возникает вопрос: откуда взялись крестьяне в Рыбной слободе?

     В России XVII века существовало всего 3 класса: феодалы (светские и духовные), посадские люди (горожане) и крестьяне. Классы в свою очередь делились на сословия, а те – на более мелкие группы. Самой привилегированной категорией населения были феодалы и относящееся к ним сословие высших чиновников. Конечно, ни один крупный представитель этой правящей элиты не проживал в Рыбной слободе. Поэтому не верьте не только В. Шилкину, утверждающему, что среди слобожан были «один дворянин и один боярин»(8),  но не верьте и глазам своим, когда на с.21 Писцовой книги прочтете: «двор мирской, а в нем живет дворянин (sic) Ганька Иванов».(9)  Эта ошибка допущена ещё на стадии создания рукописной копии, недаром печатники поставили помету (sic). А в итоговой записи говорится о трех дворниках, обитавших в земской избе, «мирском» и «съезжем» дворах. Да и как в официальном документе дворянина можно было назвать «Ганькой» и без отчества, в то время как у трети слобожан, вплоть до «оскудалого рыбного ловца Емельки Гаврилова сына Попова», отчество было зафиксировано.

     Тем не менее в Рыбной слободе в 1676 году проживало несколько семейств, на которые падал «отблеск» привилегий господствующего класса. В первую очередь это относится к рыбнослободскому духовенству. Преображенская церковь (как и любая церковь) – частица духовного ведомства. Поэтому ей и принадлежали земельные участки с храмами и кладбищами, «дьяконова» пашня и сенные покосы, а также у нее было право сбора торговых пошлин на ярмарочной площади, которая не являлась её собственностью. Все, кто имел отношение к Преображенской церкви, тоже пользовались льготами: их дворы были «обелены» от налогов, хотя находились на «тяглой» земле, а сами «белодворцы» не несли никаких посадских повинностей. В начале итоговой записи перечислено 5 дворов этих «беломестцев», двор же «безмесного» вдового попа Никиты Алексеева назван отдельно от них, но все равно в группе «нетяглых», рядом с двором земского дьячка Ивашки Сысоева. В этот период в Рыбной слободе существовали таможня и Государев кружечный двор, один из крупнейших на Верхней Волге. Таможенные и питейные сборы превышали общую сумму налогов со слобожан в несколько раз, поэтому для ведения делопроизводства сюда назначался грамотный чиновник. Он составлял «компанию» нашим «белодворцам», которых в 1676 году насчитывалось, таким образом, 7 семейств. Они не платили налоги не из-за бедности, а потому что это было их привилегией. Вот почему переписчики не указывают ни их численность, ни их имущественное положение.

    Далее в итоговой записи значатся «тяглые посацкие» дворы, которые четко разделены по имущественному признаку. Именно посадские люди (торговцы и ремесленники ) несли основное бремя налогов и повинностей. Причем «лутчей» двор платил тягло в два раза больше «середнего», а тот – в два раза больше «молотчего» и т. д. Вопреки утверждению рыбнослободцев, что в начале существования слободы они занимались «токмо ловом рыбы», им вряд ли удавалось даже на начальном этапе обходиться без ремесленников (кузнецов, сапожников и пр.). За этим следило и Дворцовое ведомство, которое ещё в середине XVII века прислало сюда (наряду с рыбными ловцами) «портного мастера» Якушку Иванова. А торговцев и присылать не требовалось: Рыбная слобода, расположенная на великом торговом пути, сама способствовала их появлению. Эта категория населения (посадские люди) официально здесь была признана в середине XVII века, очевидно, после переписи 1649 года. В Государственной Публичной библиотеке (СПБ) хранится челобитная от 1652 года, где «посацкие люди» Рыбной слободы жалуются на своего соседа, тоже «посацкого человека», на Ивана Евсевьева сына Сапожника за то, что приходят к нему «многие незнаемые люди днем и ночью» и поднимают на его дворе «крик и шум».(10)

     В 1676 году в Рыбной слободе зафиксировано 29 посадских дворов (1+10+11+7), а после переписи их будет числиться 88. Увеличение произойдет за счет дворов… крестьян. С одной стороны, настоящие землепашцы здесь, конечно, отсутствовали, ибо у слободы не было пашни (Гомилевский ошибался, говоря,что наши предки «упражнялись…отчасти в землепашестве»). С другой стороны, а куда прикажете отнести рыбных ловцов, бобылей, дворников, вдов, «пришлых людей» и нищих, если они не «беломестцы» и не посадские люди? Только – к крестьянам. Сказанное подтверждается документом от1687 г., в котором, в частности, говорится, что «бежал из Рыбной слободы крестьянин, рыбный ловец, Иван Гаврилов сын Щаплиевской».(11)  Итого, в Рыбной слободе 7 дворов «беломестцев», 29 – посадских и 91 «крестьянский» двор. Наши «крестьяне» состояли из более мелких групп, которые уже перечислены выше. Из них к «тяглым» отнесены только 46 дворов рыбных ловцов и 13 – вдовьих. Остальные – неплатежеспособны. В основном тексте Писцовой книги у некоторых «крестьян» указано имущественное положение (у рыбных ловцов, у части вдов, у «пришлых людей»), но в итоговую запись эти сведения не внесены за ненадобностью. Эти категории населения либо «не давали тягла», либо платили фиксированный налог (в частности, вдовы). Особый разговор о рыбных ловцах. Именно они, а не все слобожане, платили рыбный оброк, общий размер которого был определен на десятилетия и не зависел от имущественного состояния  отдельного семейства.

    Таким образом, в итоговой записи Писцовой книги Рыбной слободы название каждой категории населения не столько указывает на профессию (ловец, дворник) или на имущественное положение (например, нищие), сколько – на их социальный статус. Такая разобщенность не устраивала наших предков – и они отправили челобитную царю-батюшке. Мы не знаем, как была сформулирована их просьба, но ответ на нее зафиксирован в Писцовой книге: « А по грамоте Великаго Государя…Федора Алексеевича…, какова прислана по челобитью Ловецкой Рыбной слободы посацких людей и рыбных ловцов во 185 (1676) году велено Рыбные слободы посацких людей и рыбных ловцов…положить применяясь к окладам углечан, и моложан, и романовцов посацких людей и смотря по угодьям…».(12)  Дело, конечно не в чуткости правительства, а в том, что, увеличивая численность посадского населения, оно расширяло налогооблагаемую базу.

    Этот очень важный этап в истории нашего города прокомментировал М.Я.Волков, доктор исторических наук, крупнейший исследователь Поволжья XVII века. В своей статье «Рыбная слобода во второй половине XVII – начале XVIII века» он написал следующее:

    « Слободы тогда относили чаще всего к сельским поселениям. До середины XVII века к ним причисляли и Рыбную слободу, а её жителей приравнивали к дворцовым крестьянам «ловецких» (т. е. населенных дворцовыми рыболовами) слобод и сел». В XVII веке «в слободе получили значительное развитие обрабатывающее ремесло и торговля… Поэтому в середине XVII века часть жителей слободы зачислили в сословие посадских людей, и эти жители по сословному признаку стали горожанами. В 1676 – 1681 гг. уже все её жители, обязанные платить подати, были приравнены к посадским людям, а Рыбную слободу начали относить к городским поселениям».(13)

            П Р И М Е Ч А Н И Я

 

1. Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы. 1674, 1675 и 1676 гг.   Ярославль, 1917. – С. 31 – 32.
2. ГПБ. Ф. 550. ОIV.№ 469.
3. Рыбинск. Документы и материалы по истории города. Ярославль, 1980. – С. 25 – 26.
4. Гомилевский М. Описание города Рыбинска. // Старый Рыбинск. История города в описаниях современников XIX – XX вв. Рыбинск, 1993. – С. 61.
5. Дробижев В.З., Ковальченко И.Д., Муравьев А.В. Историческая география. М., 1975. – С. 155.
6. Водарский Я.В. Население России за 400 лет (XVI – начало XX вв.). М., 1973. – С. 26 – 28.
7. Костомаров Н.И.Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. Утварь, одежда, пища и питье, здоровье и болезни, нравы, обряды, прием гостей. М., 1993. – С. 42 — 43.
8. Шилкин В. Город Щербаков. Ярославль, 1951. – С. 11.
9. Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы. 1674, 1675 и 1676 гг. Ярославль, 1917. – С. 21.
10. ГПБ  ОР. Ф. 532. № 949.
11. Рыбинск. Документы и материалы по истории города. Ярославль, 1980. – С. 28.
12. Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы. 1674, 1675 и 1676 гг. Ярославль, 1917. – С. 34.
13. Волков М.Я. Рыбная слобода во второй половине XVII – начале XVIII века. // Верхневолжская правда, 1988, 27.12. – 29.12.