ГОРОД У НАС ХОРОШ ЛЮДЬМИ

По рыбинской технологии

 ВИКТОР ПОЛЯКОВ: «ГОРОД У НАС ХОРОШ ЛЮДЬМИ».

 

Эта весна – очень ответственное для НПО «Сатурн» время. От итогов работы в этот период времени во многом зависит благополучие и развитие всего Рыбинска. Потому что на «Сатурне» вновь налаживают серийное производство двигателей. Что это значит – знают не только те, кто жизнью и судьбой связан с заводом, но и все горожане, способные понять, что серия в данном случае означает стабильность. 

Сегодняшний собеседник «Рыбинской среды» — ключевая фигура в процессе «постановки двигателя на серию», как говорят заводчане. Это директор производства НПО «Сатурн»  Виктор Анатольевич Поляков. Однако тема нашего разговора – не этот сложный и ответственный момент. (Ведь итоги экзамена на прочность всегда становятся известны тогда, когда процесс завершен). Тема встречи – город, горожане и моторостроительный завод как сердце промышленного Рыбинска.

На вопросы «Рыбинской среды» Виктор Анатольевич отвечал, держа в руках мартовский номер нашей газеты.

— Если позволите, я начну с вашей публикации «Люди. Годы Моторы». Работники завода, которых вы перечисляете здесь, в предисловии – очень значимые в недавнем прошлом для завода люди, почти все – крепкие начальники цехов. Альберт Леонидович Душин – начальник сборочного цеха № 6. Борис Николаевич Леонов был главным технологом и в какой-то период – директором завода. Валентин Петрович Луковкин всю жизнь проработал в испытательном корпусе–7, — заместителем и начальником цеха. Геннадий Александрович Муллин заканчивал работу начальником ПДО, но я его помню как очень сильного начальника цеха. Леонид Николаевич Парамонов был начальником эксплуатационно-ремонтного отдела – цеха, занимающегося  послепродажным обслуживанием. Сергей Сергеевич Серый – старший представитель заказчика, наверное, последний наш  кадровый, мощный такой военпред. Евгений Георгиевич Скрипов был заместителем главного конструктора. Александр Афанасьевич Тюличев —  главным диспетчером предприятия. Всё это выдающиеся люди, а годы, о которых они в вашей газете пишут, были временем расцвета авиационной промышленности. И можно сказать, что сейчас в своей деятельности я в чем-то равняюсь на них и на то время.

Самой значимой фигурой на предприятии всегда был начальник цеха. Я не беру тех, кого сегодня называют топ-менеджерами. Но начальник цеха и для завода, и для города всегда был знаковой фигурой. Завод окружен городом, и раньше горожане знали начальников цехов – их имена, номера цехов ими возглавляемых.  Когда я учился в школе, а затем в институте, мы могли назвать всех их по именам. Это были очень уважаемые в городе люди. И сейчас у меня есть мечта вернуть нашим начальникам цехов вот этот статус и эту значимость. Потому что это чрезвычайно важная и для завода, и для города категория людей. Ведь работа подразделения во многом зависит от того, насколько крепкий, авторитетный начальник.

 

— Это нелегкая задача, прежде всего по причине разобщенности местного сообщества.

— Страна-то другая!  Двадцать лет назад мы все начали жить в новой стране. По техническому потенциалу и системе ценностей это было совершенно иное государство. И я могу сравнить, потому что прожил половину жизни в той стране, половину – в этой. В той стране была другая нравственность, никто никому не завидовал, потому что никто ничего не имел. В той стране у человека были ощутимые социальные гарантии, обеспечиваемые государством. Плановой была не только экономика, но и вся жизнь. Все знали, что достигнув пенсионного возраста, выйдут на пенсию, и пенсия в 120 рублей позволит им достойно жить. В той стране, однозначно, люди были добрее.

Сейчас всё по-иному, и чтобы достойно жить, надо постоянно меняться, постоянно думать и двигаться вперед. И это, в общем-то, неплохо, потому что так же, как тогда, эта новая жизнь выявляет личности.  Выявляет талантливых людей, способных выдавать идеи, способных к предпринимательству. Способных много работать!

Среди моих знакомых есть очень интересный человек, который, было время, помогал мне своим советом, своими знаниями. Это легендарная личность — Игорь Сергеевич Селезнев, генеральный конструктор ГосМКБ «Радуга»,  в недалеком прошлом разработавший все крылатые ракеты России. Ему уже было далеко за 70, когда он мне сказал: «Чтобы сейчас быть успешным и хорошо жить, нужны три вещи: хорошее здоровье, хорошее образование и желание много работать».  Действительно, если у вас сегодня есть комплекс этих качеств, жаловаться вам будет не на что.

— Виктор Анатольевич, вы на моторостроительном заводе с 1975 года. Расскажите, как вы сюда пришли?  Были ли перерывы в этом стаже? Бывали ли моменты, что хотелось уйти?

—  Как пришел на завод? – Да очень просто. Любой мальчишка в мое время «болел» машинами, самолетами.  Семья у нас была большая, у моего отца было шесть братьев и сестер. Родители мои работали на заводе. А я болел авиацией. У меня и сейчас это не прошло. Модели самолетов в моем рабочем кабинете – это лишь малая часть коллекции, которую я начал собирать еще в детстве. Так что у меня сомнений не было – я должен был пойти учиться в РАТИ, на специальность «авиационные двигатели». Кроме того, меня всегда завораживал завод, его гудок в начале рабочего дня, его тогдашний режим секретности, его испытания авиадвигателей, от которых у нас дома в Северном поселке дрожали стекла. (Тогда ведь у двигателей не было мощной системы глушителей).

Я легко поступил, и хорошо окончил РАТИ, получив специальность инженера-конструктора. На завод в отдел главного конструктора меня пригласил Михаил Борисович Шейнин. Через год я ушел в армию.  Вернулся и понял, что хочу работать в производстве. И поступил в сборочный цех №6, слесарем-сборщиком. И за 37 лет, ни одной ступеньки не миновав, я дошел до должности директора производства НПО «Сатурн».  Я и сегодня считаю, что человек, сознательно связывающий свою жизнь с заводом, должен начинать с рабочих специальностей.

С завода за все это время я не уходил, если не считать того полугодового перерыва в работе, который был связан с получением второго высшего образования в Академии народного хозяйства имени Плеханова. Это было в начале 90-х. Кстати, именно на этот период пришелся первый скачок цен: уезжал отсюда, колбаса стоила 2.20 (хотя в Рыбинске ее не было), приехал —  она уже была и стоила 180 рублей. Это был период павловских реформ. Мое второе образование было очень ценным – помогало понять происходившее.

— Что бы вы сказали человеку, который считает, что город и завод живет у нас по отдельности, в каких-то параллельных реальностях?

— Может быть, в городской прессе мало информации о Сатурне, может быть, в каких-то официальных мероприятиях и можно что-то такое углядеть, но народ-то не обманешь. Город и завод связаны человеческими судьбами, и потому живут одной жизнью. От того, насколько успешно работает завод – а всякие были периоды за последние двадцать лет —  во многом зависит и жизнь в городе. Помню, как-то зашел на рынок в выходной день. И кто-то из продавцов меня узнал, и спросил: «А когда на заводе зарплата будет? В такие дни у нас и торговля хорошо идет». То есть в городе существует масса предприятий и организаций, напрямую вроде бы с заводом не связанных, но во многом зависимых от его успехов и неудач.

Мне хорошо, когда хорошо и на заводе и в городе, и мне больно – когда в городе плохо, или плохо на заводе. И я такой не один. Я думаю, процентов 80 и рыбинцев, и заводчан мыслят именно так.

Скоро – 21 апреля – будет общегородской субботник, и я знаю, что заводчане примут в нем участие. У нас на заводе сейчас очень чисто. Это стремление к порядку было начинанием Ласточкина. То же самое стремление к чистоте видно сейчас и в городе.  И это невозможно не приветствовать. Ведь город, как человек, одетый в грязную рубашку, мятые штаны и нечищеные ботинки, не может создать ничего красивого. Потому и 21 апреля мы не только нашим заводским периметром будем заниматься —  мы и городу поможем. Потому что мы хотим, чтобы и город был чистым.

Я недавно был в командировке в Лос-Анжелесе. Там необыкновенная чистота. Когда человек курит, как я, в такой чистоте он ни за что не бросит окурок на землю, а будет готов его проглотить или запихать в карман.  Когда на центральной улице Рыбинска установили урны, мы значительно подвинулись вперед в создании цивилизованного облика города.

Если же вернуться к вашему вопросу, то сам город во многом живет заводом, потому что самые большие налоговые отчисления в его бюджет дает именно «Сатурн». Уж не говоря о том, что культура нескольких поколений горожан связана с заводом.  Как его ни назови, наш завод: почтовый ящик-20, РМПО, АМПО, «Рыбинские моторы», «Сатурн» — это всегда была кузница кадров для всего города. Директора большинства рыбинских заводов, работавших в 70-80-е годы, были выходцами с нашего завода. И не только рыбинских – генеральный директор Ярославского моторного завода Добрынин начинал у нас. И сегодня завод остается носителем высокого технического интеллекта. Вот недавний пример. Бывший директор НПО «Сатурн» стал мэром Рыбинска. И сегодня городское руководство в значительной степени составляют выходцы с предприятия. И я вижу, что та обязательность, которая всегда составляла одно из главных качеств работы на «Сатурне», теперь перешла в город. И за два с половиной года город преобразился. Правда? Он стал красивее, стал чище.  Я хожу…

— Ходите или ездите?

— На самом деле, чаще всего, конечно, езжу. Уезжаю из дома в семь утра и возвращаюсь около девяти. И в субботу тоже бываю на работе, а если такое случается в воскресение, то ненадолго. И вот тогда я очень люблю выйти с завода и пройти в одиночестве по городу. Крестовая обновляется, сейчас строят великолепную набережную. Люблю пройти до того здания, в котором я в детстве занимался в морском клубе. – Сейчас это возрожденная Никольская часовня. Прежний ее облик я имею возможность видеть и сейчас – у меня есть картина Трамзина, на которой изображен этот участок Волжской Набережной конца 80-х. Еще до той поры, когда в этом здании разместили водную милицию, в 60-е там был Рыбинский морской клуб, в котором ребятишки занимались моделизмом.

А город у нас хорош не только архитектурой, но и, прежде всего, людьми. На протяжении жизни я несколько раз возвращался к поискам ответа на вопрос: почему здесь такие люди? Ведь средневзвешенный интеллект рыбинца достаточно высок. А ответ прост. Всё дело в том, что  несколько поколений горожан конструировали, производили, создавали технологии производства такого высокотехнологичного продукта как авиационный двигатель. Этот процесс предполагает общее развитие человека во всех сферах. Иногда что-то не получается на производстве, никак не можем достигнуть нужных параметров той или иной детали. Но вдруг посмотришь на нее другими глазами и подумаешь: «А как вообще мы умудряемся ее делать?» …

Мне в жизни, я считаю, повезло в нескольких вещах. Одна из них – за 37 лет я не утратил интереса к работе. И с завода никогда не уходил. Хотя, конечно,  по мере продвижения по служебной лестнице менялся уровень принимаемых решений, повышалась ответственность, случались пиковые ситуации, когда казалось, что ничего не получается, и копилась усталость и раздражительность. И я уже готов был сказать себе: «Да зачем тебе всё это нужно!»

— Так все-таки у вас такие моменты бывали?

— Конечно, как без этого? Но проходило время, и все возвращалось на круги своя. И потом наступало время отпуска, или каких-нибудь затяжных праздников, и я снова понимал, что чувствую себя дискомфортно, и хочу на работу.

— Может быть, вы просто не умеете отдыхать?

— Ну что вы, отдыхать я люблю и умею. Люблю, например, ходить на снегоходах в длинные походы. Люблю в этих походах узнавать свой край. Вот, например, года три назад вместе с сыном и с моим товарищем в Большесельском районе набрели на небольшую деревню Токарёво. Тогда у нас еще не было навигатора, мы чуть-чуть заблудились, и случайно вышли на нее.  Оказалось, что жилых там только два дома. Но что это были за дома! Старые, барские  — низ кирпичный, верх рубленый. Глянули на конёк, а там вырезан год постройки: 1811!  То есть эти дома построены еще до Наполеона!   Конечно, расспросили хозяев – что да как. Оказалось, выходцы из этих мест дослужились в Питере до приказчиков, а потом на родине поставили дома – своего рода летние дачи.

— Известно, что Поляковы – едва ли не самая большая заводская династия.

— Да, мой отец работал здесь в литейном производстве с 1947 года. Там же работала и мать. От своих родных, от деда и бабушки, я слышал немало историй о нашей семье, в которой был, к примеру, даже участник эвакуации завода в Уфу. Это мой дядька Александр Николаевич Виноградов. Он не раз рассказывал нам,  как везли народ и станки на баржах по Волге, как замерзали и гибли люди, и как всего-то два месяца спустя после начала эвакуации разворачивали в Уфе новое производство.

Когда началась война, мой дед тоже работал на заводе. Его забрали на фронт. А отец вынужден был оставить школу и работать на Волгострое. Но в 1942 году и его забрали на фронт. Но он помнил, как здесь в 1941 году под навесом запускали первую турбину. И не раз говорил о том, что ГЭС была построена на костях, «тачкой и лопатой». Это было жестокое время. Отец мне рассказывал, что когда там становилось некому работать, брали подводу и ехали по окрестным деревням. Много лет спустя я встретил подтверждение его рассказам.

Однажды (было это в конце 80-х) я ждал троллейбуса на улице Фурманова. День был праздничный – 9 мая. Вдруг на остановке ко мне подсел пожилой мужчина, попросил сигарету. Я дал ему закурить и говорю: «У вас сегодня большой праздник. Вы, наверное, фронтовик?» — «Нет, сынок, — отвечает, — я не воевал.  В лагерях был. Десять лет. Про Волгострой слышал?» — «Да, — говорю, — а за что же?» — «За частушку». – «Какая же хоть частушка-то была?» И он мне рассказал ее:

«Дорогой товарищ Сталин,

Без коров ты нас оставил,

А Калинин говорит:

«Коза больше надоит».

Вот за эту частушку человек был осужден по 58-й статье на десять лет лагерей, с поражением в правах, и без права переписки!  Какое же тяжелое время досталось на долю наших отцов…

— Виктор Анатольевич, вы сказали, что вам повезло в жизни в нескольких вещах, но назвали лишь одну.

— Вторая  связана с тем, что мне повезло с людьми. Очень важно человеку в начале жизненного пути попасть на хорошие руки. Я пришел на завод, когда была в самой силе когорта выдающихся личностей: это легендарный П.Ф. Дерунов и не менее значимые фигуры в его окружении – Г.М. Бабошин, В.А. Уткин, Г. Н. Михайлов, Заикин, Толоконников…  Они и относились к хорошим специалистам трепетно, но и спрашивали строго.  Работа с этими людьми дала мне незаменимый опыт. А еще – я был молод, и мы многим вещам учились шутя.

Вспоминается случай: я пришел молодым мастером на изделие-57. Технологии у нас тогда были прописаны на бумажных носителях. Вот такую книгу сначала рисовали на кальках, потом – «эрили», то есть копировали на аппарате «Эра». Прежде чем копировать, технологии утверждали все главные специалисты. Толоконников был крепкий технолог, скрупулезный специалист, и — любил крепкое русское словцо. Прочитав технологию, он нашел ошибку, и написал красным карандашом: «Здесь х…ня». Ошибку исправили в чертеже, но красный карандаш стереть не смогли. И – так и размножили.  И мы так и работали по таким книгам.

— Получается, что вы, Виктор Анатольевич, один из немногих оставшихся сегодня на заводе  руководителей, впитавших традиции деруновских традиций.

 

— Я бы так не сказал. Нас на заводе еще много. Наверное, я один из самых молодых. Но здесь как раз видна основная проблема сегодняшнего производства. Есть определенный провал и нехватка специалистов того возраста, который сейчас так необходим. К сожалению, в те годы, когда наша страна переживала не лучшие времена, мы не смогли вырастить поколение технически образованных граждан. В начале 90-х все охотно шли в юристы, экономисты, и государство не мешало этому процессу. Хотя сила любой державы напрямую связана именно с техническим потенциалом. Эта ситуация отразилась на всей промышленности. Мы не имеем сейчас 40-50-летних зрелых специалистов – их просто нет. И слава Богу, с начала 2000 годов эта ситуация начала меняться. У нас на предприятии – в том числе за счет грамотной кадровой  политики тогдашнего руководителя предприятия Ю.В. Ласточкина.  К нам приехали тогда специалисты из других городов, и мы создали  некое ядро. А сейчас у нас немного подросли те, кто пришел на завод лет десять тому назад. И мы работаем над тем, чтобы из этих ребят сделать специалистов, которые станут крепкими начальниками цехов. Уже и сейчас на 70 процентов начальники цехов у нас молодые – им от 32-х до 37-ми лет.

— Последний вопрос. Не могу не спросить вас, начальника производства НПО «Сатурн», от которого так много зависит, в том числе, и  в городе Рыбинске — как движется постановка на поток двигателя Sam146?

 

— У нас был прорывный март.  Мы сделали четыре двигателя в месяц. Поставить на серийное производство двигатель – это очень серьезная вещь. Не каждому, кто работает на авиационном предприятии, в жизни удается поучаствовать в этом процессе. Мне в жизни за 37 лет работы удалось трижды поучаствовать в постановке авиадвигателя на серию. Первый раз – когда щенком пришел на завод – ставили на серию изделие–57[1]. Второй раз – на более ответственном уровне – когда ставили на поток ракетные двигатели для 36-х машин[2].  И вот – третий раз – мы ставим на поток Sam146. Вы знаете, и при социализме, когда вся страна работала на конечный результат, наладить серийное производство было нелегко. Это сложно и сейчас, когда половина промышленности «лежит».

Двигатели Д30[3] были, конечно, нашим бестселлером, и завод выпускал их до 45 в месяц. В общей сложности мы выпустили их больше восьми тысяч. Среди российских предприятий никто, кроме нас, не выпустил такого же большого количества двигателей. Для сравнения сейчас моторов CFM-56, выпускаемых «CFM International» (то есть GE+Snecma), «на крыле» находится 22 тысячи.

Я, наверное, и есть тот человек, которого можно назвать патриотом. Мне дорог Рыбинск, и мне очень хочется способствовать его процветанию. В пределах отпущенных мне возможностей именно поэтому и в этот непростой период я стараюсь работать лучше.

Записала Анна Романова

 

---