Вадим Ливанов
Публикация воспоминаний Кирилла Павловича Градусова «Даль памяти», состоявшаяся в 2013 году, завершилась упоминанием автора о встрече членов молодежного отделения Рыбинского научного общества, состоявшейся в 1968 году, и докладе Вадима Константиновича Ливанова, подготовленном специально для этой встречи. Текст этого доклада – бесценный документ эпохи — перед Вами, читатель. Мы не стали вымарывать из него упоминаний о «вожде мирового пролетариата» и прочих примет времени.
На фото 1968 года стоят (слева направо): Владимир Михайлович Афанасьев, Галина Константиновна Ливанова, канд. техн. наук Анатолий Пучков, канд. мед. наук Валентина Дроздова, Нифонтова, канд. биол.наук Ольга Степановна Стрелкова, Павел Иванович Бухарин, далее – сестры Уломские, между ними – канд. сельскохоз.наук Антонина Петелина, Ирина Александровна Афанасьева (в девичестве – Александрова). Сидят: художник Ирина Ливанова, Аркадий Александрович Левицкий, Вадим Константинович Ливанов, профессор Яков Иванович Герасимов, Елизавета Ефремовна Серова, Александров, Светлана Всеволодовна Вейде.
Мы отмечаем полвека в развитии культуры в нашем городе в связи со 100-летием со дня рождения В.И. Ленина. Первые годы рассматриваемого периода прошли еще при жизни великого вождя и, следовательно, в той или иной степени отразили его непосредственное влияние. В это время еще не улеглось возбуждение от одержанной победы в сердцах тех, кто ей так или иначе содействовал. Величественные перспективы предстоящей созидательной работы поднимали дух, и перед мечтами о великолепном будущем меркли тягостные ощущения от недостатка пищи, топлива и от многих других жизненных неустройств.
В Рыбинске, тогда маленьком уездном городе, случайно сочеталось еще несколько других благоприятных предпосылок, которые сделали его заметным и, можно сказать, славным, даже среди больших губернских городов. Он стал известен успехами в организации провинциальной науки, в зачинании краеведческого движения и передовым в нем участием на протяжении около десяти лет. Вот об этом периоде и пойдет речь в настоящем докладе.
До революции науку в Рыбинске представляло отделение Ярославского естественноисторического общества («Известия рыбинского научного общества» №3, 1923г., «Известия рыбинского отделения Е-И общества», вып. 1, 1915г.). Оно было основано в 1909 году и объединяло сначала преподавателей природоведения, агрономов, врачей и других деятелей, имевших касание к естественным наукам. Между ними были настоящие энтузиасты и энергичные люди. Их заботами были организованы астрономическая обсерватория, метеорологическая станция и положено начало естественноисторическому музею.
В дальнейшем к любителям естествознания присоединились любители и специалисты по различным другим отраслям знания. Так рыбинское отделение Ярославского естественноисторического общества стало центром, вокруг которого сосредоточились вообще культурные силы города. Среди докладов, которые делались на его собраниях, видим, например, такие, как об искусстве Сибири, о монете, о развитии профессионального образования в России, о жизни русского пленного в Германии, планетарные задачи человечества.
Рыбинское отделение организовывало популярные курсы по методике преподавания в начальной школе, по электротехнике, по лепке, рисованию и черчению. Вся эта деятельность была очень скромных масштабов и основана целиком на усилиях отдельных членов при очень слабой материальной поддержке заинтересованных ведомств.
Две революции 1917 года вызвали расслоение в среде интеллигенции, в том числе и среди деятелей культуры, а ликвидация государственного аппарата старого слоя и полная смена общественных взаимоотношений в условиях хозяйственной разрухи привела к тому, что работа в рыбинском отделении Ярославского Е-И общества прекратилась, и основанные им учреждения (астрономическая обсерватория, метеорологическая станция и музей) потерпели более или менее значительный ущерб.
Перерыв в работе длился около года. Советский период существования рыбинского отделения отличался от царского, прежде всего, тем, что его цели и задачи совпали с общегосударственными — насаждением и развитием культуры, науки и просвещения на местах. Государственная поддержка местной инициативы была быстрой и энергичной.
Я не знаю, по каким каналам происходило финансирование местных научных организаций, но на одном частном примере могу проиллюстрировать, так сказать, дух отношения центра, в данном случае — народного комиссариата просвещения РСФСР, к командированным в Москву трем молодым представителям рыбинского отделения Ярославского общества (этим представителям всем вместе было немногим более 50-ти лет).
Без всяких проволочек они получили писчей бумаги, энтомологических булавок, большую бутылку формалина для консервирования музейных экспонатов, несколько комплектов журнала «Природа» и что-то еще — всего столько, сколько могли захватить с собой (личные воспоминания В.К. Ливанова).
Столица тогда в 1920 году была грязна и не устроена, страна испытывала величайшие трудности из-за гражданской войны, тем не менее представителей бесплатно кормили по их командировочным удостоверениям (мандатам) и внимательно помогли выполнить их почти нелепые в то грозное время задачи. Здесь уместно сказать, что командированные были совсем молодые, едва окончившие среднюю школу, и что вообще к 1920 году в составе рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества было юношей и девушек около сорока человек.
Эта молодежь представляла в нем главную, так сказать, рабочую силу. Молодежь и в других местных научных и просветительных организациях приняла большое участие, но отличительной чертой основного ядра молодежи, работавшей в Рыбинске по линии науки, было то, что она еще до вступления в члены общества получила некоторую подготовку в естественноисторическом кружке (природоведения) при Рыбинской мужской гимназии.
Кружок был основан в 1918 году преподавателем естествознания Н.Н. Розовым (1880-1923). Николай Николаевич был прекрасным преподавателем и человеком, любимым и уважаемым учениками. Он многим из них привил интерес к природе и вкус к ее исследованию. Сам он обладал несомненным исследовательским талантом и умел взглянуть на окружающее с оригинальной, нередко очень неожиданной, точки зрения.
Например, в журнале «Русский экскурсант» была помещена его статья «Что можно видеть на рыбинских мостовых» — своеобразная экскурсия в геологию на материале — горных породах булыжников и плит — уложенном на дороги и тротуары.
Николай Николаевич был деятельным членом Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества и одним из главных зачинателей рыбинского естественноисторического музея. В основанном им кружке он был, впрочем, недолго и его место, как председатель, занял один из учеников Коля (Николай Дмитриевич) Владимирский. Он обладал выдающимся организаторским и педагогическим талантом, емкой памятью и большой работоспособностью.
Круг его умственных интересов был очень широк и выходил далеко за пределы естествознания. Его влиянию охотно подчинялись остальные участники кружка. В кружке регулярно читали доклады о всевозможных проблемах естествознания и смежных наук, устраивали ботанические, геологические и другие экскурсии в природу, проводили практические занятия по анатомии животных, чтение книг и статей. В кружке царил дух дружбы, взаимопонимания и увлеченной деятельности. Чувства дружбы и товарищества крепко запечатлелись в сердцах кружковцев и сохранились до сих пор среди тех, кто остался в живых. В прошлом году 25 человек старых друзей, презрев тяжесть лет, болезней и текущих забот, встретились здесь, в Рыбинске, чтобы отметить полвека этой дружбы. А те, кто не смог приехать, прислали теплые приветственные письма и телеграммы.
Вот такое молодежное объединение и вошло в состав Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества.
Из старых членов последнего осталась после революции только небольшая часть. Таким образом, вместе с обновлением государства омолодилась и рыбинская научная организация. Кружковцы, теперь уже члены организации взрослых, помогли привести в порядок и переустроить естественноисторический музей, собрали и привели в рабочее состояние сохранившиеся инструменты астрономической обсерватории, приняли участие в создании художественно-исторического музея, словом — появлялись и азартно действовали всюду, куда бы их ни привлекали.
Но, вероятно, и государственных средств, и энергии кружка было бы недостаточно, чтобы обусловить особый успех развитии науки и краеведения в Рыбинске, если бы здесь не оказалось Алексея Алексеевича Золотарева — главного организатора этих ответвлений культуры в нашем городе. В настоящем докладе ему поэтому уделяется специальное внимание. Кстати сказать, в этом году исполняется 90 лет со дня его рождения. До того, как он оказался в роли руководителя научного движения в Рыбинске, его биография вкратце была такова.
Родился он в Рыбинске в семье священника в 1879 году и был третьим по возрасту среди четверых братьев. После окончания Рыбинской гимназии, поступил в Киевскую духовную академию. Однако проучившись в ней год, перешел в Петербургский университет для изучения естественных наук. Здесь его пребывание было также непродолжительным, так как он включился в революционное движение студенчества, а затем действовал в Рыбинской организации РСДРП. Дважды арестовывался и приговаривался к высылке «в места не столь отдаленные», как говаривали тогда о Сибири или северных губерниях, куда направлялись на более или менее продолжительный срок многие активные противники самодержавного режима. Впрочем, ввиду слабого здоровья Алексея Алексеевича, высылка в Сибирь по ходатайству родных, заменялась ему ссылкой за границу.
Это наказание обусловливало некоторые материальные лишения и тоску по родине, но зато чрезвычайно обогатило Алексея Алексеевича массой впечатлений от знакомства с западноевропейской культурой и со многими выдающимися людьми — иностранцами и русскими эмигрантами. В Париже Алексей Алексеевич продолжил изучение естественных наук в Сорбоннском университете, а затем попал в Италию, познакомился с М. Горьким и сам поселился на острове Капри, где тогда жил этот прославленный писатель.
Здесь и Алексей Алексеевич занялся литературой. В сборниках «Знание», редактировавшихся Горьким, Алексей Алексеевич напечатал три больших повести и стал считать себя писателем по профессии.
Около Горького тогда группировалось довольно много русских писателей или навещало его во время заграничных поездок (И.А. Бунин, Леонид Андреев, А.С. Новиков-Прибой и другие). Со многими из них познакомился, а то и подружился Алексей Алексеевич. С Горьким Алексей Алексеевич после возвращения на родину поддерживал дружественную переписку. Горький, по-видимому, не раз выручал Алексея Алексеевича, когда последний оказывался не в ладах с администрацией уже в Советское время и высылался из Рыбинска.
Вероятно, Горький же устроил ему прописку в Москве, где он и скончался в 1950 году. Круг знакомств Алексея Алексеевича был очень обширен. Помимо литераторов, он имел много знакомых и друзей среди общественных деятелей, ученых, работников искусств. Здесь упомяну особо двух его и наших знаменитых земляков, с которыми он имел частое личное общение и постоянно переписывался.
Это, во-первых, народоволец Н.А. Морозов. Он после более чем двадцатилетнего заключения в Шлиссельбургской крепости поселился в родном имении «Борок», вблизи впадения реки Мологи в Волгу (до создания водохранилища) и вскоре познакомился с семейством Золотаревых. При Советской власти это имение было за ними сохранено. Гостем Николая Александровича здесь неоднократно бывал и Алексей Алексеевич Золотарев (сохранилась их переписка).
Во-вторых, и пожалуй, самым душевным другом Алексея Алексеевича был Алексей Алексеевич Ухтомский. Он также учился в университете и стал выдающимся физиологом. Его заслуги в науке были отмечены избранием в действительные члены Академии Наук СССР (А.В. Шлюпикова «А.А. Ухтомский» 1968 г. – прим авт.).
Общение с названными и многими другими интересными людьми (некоторые из них будут упомянуты дальше) способствовало разносторонней образованности Алексея Алексеевича, широте его интересов и, вместе с тем, в высокой степени облегчило установление деловых связей, когда он стал во главе рыбинской научной организации.
Он не был специалистом в какой-либо отрасли знания, если не считать литературу. Здесь не ставится задача характеризовать его как писателя — беллетриста. Это достаточно сложная особая тема.
Но вполне кстати сказать о нем как о публицисте-краеведе. В местной газете было помещено немало статей и заметок, посвященных самым разнообразным аспектам рыбинской жизни: о событиях в области культуры, отзывы о книгах, некрологи местных деятелей и пр.
В частности, он неоднократно возбуждал вопрос об устройстве моста через Волгу в Рыбинске. Он всегда активно интересовался ярославской историей, особенно историей городов нашей области и был большим знатоком и авторитетом в этом отношении.
В Рыбинске он предпринял регистрацию памятников на кладбище, как свидетелей развития города, и завершил эту работу. Однако соответствующего обобщения составить не успел.
Из естественных наук, по-видимому, у него любимейшей была ботаника. Больше всего его интересовали общие, философские вопросы естествознания, эволюционная теория и история науки. История развития научной мысли он всегда уделял много внимания. Будучи в эмиграции в Италии, он изучал философию эпохи Возрождения.
След его деятельности в этой области остался в виде перевода книги Джордано Бруно «Изгнание торжествующего зверя» (издание 1914 года).
В революционном движении Алексей Алексеевич участвовал преимущественно как пропагандист и агитатор в рабочих социал-демократических кружках Рыбинска. Такая роль поручалась ему недаром. Сочетание природного дара с разносторонней образованностью сделали его, без преувеличения, замечательным оратором.
Об этой особенности его личности необходимо сказать подробнее.
Голос Алексея Алексеевича был довольно слабый, глуховатый, не богатый оттенками. Но зато чрезвычайно привлекательной была его богатая, выразительная и, вместе с тем, сдержанная жестикуляция. Движения головы, рук и особенно длинных изящных пальцев превосходно оттеняли смысл его речи и даже как будто гипнотизировали. Всю его ораторскую повадку можно было смело назвать грациозной. К своим выступлениям с речами и докладами он готовился очень тщательно. Поэтому они отличались ясной последовательностью в развитии основной мысли и никогда не были загружены второстепенными деталями.
Все главное выражалось с большой отчетливостью, образно и убежденно. Но, может быть, наиболее привлекательной стороной его речей было то, что любому вопросу он умел дать философскую окраску, выявить его, так сказать, «планетарное» значение.
Все, чего бы он ни касался, выглядело важным или, по крайней мере, интересным в свете оригинальных сопоставлений, классификаций, неожиданных точек зрения. Поэтому каждый его слушатель волей-неволей увлекался стройным течением мысли оратора, думал вместе с ним, открывал что-то для себя. Многое из того, что высказывал оратор, слушателю часто казалось неверным, даже просто чуждым, но всегда занимательным. Какого-либо текста своих выступлений или даже конспектов Алексей Алексеевич не составлял. Словесное выражение своих мыслей, найденное при подготовке к выступлению, он целиком удерживал в памяти, но вместе с тем свободно и вдохновенно импровизировал по ходу речи. Таким образом, он как бы вел живое собеседование, а слушатели оказывались в роли участников или свидетелей творческого процесса, а это уже само по себе не может не волновать и увлекать.
Богатство интересов у руководителя — Алексей Алексеевич был избран представителем Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества в 1920 году, но фактически был им гораздо раньше — обусловило то, что деятельность Рыбинской научной организации вышла далеко за пределы естественных наук и за пределы интересов местного края. Поэтому в 1921 году Рыбинск был сделан центром губернии (области). Было решено преобразовать отделение естественноисторического общества в Рыбинске научное общество. Этим названием определялось и было утверждено уставом общества идейное содержание его работы.
В этом заключалось весьма существенное отличие Рыбинского общества от подавляющего большинства других провинциальных научных обществ, которые организовывали свои задачи изучением местного края. Соответственно интересам членов Общества, в котором, как упоминалось, преобладала молодежь, оно разделялось на отделения физико-математических наук, естественноисторических и общественных. В его составе были также библиографический кружок, педагогический и кружок самообразования, где готовилась еще более молодая смена.
Деятельность общества имела, главным образом, просветительный характер.
В этом отношении она сосредоточивалась около старых учреждений — астрономической обсерватории и естественноисторического музея. Здесь читали популярные лекции для населения по всем разделам естествознания, сопровождаемые демонстрацией музейных экспонатов и таблиц, в обсерватории показывались планеты. В физико-математическом отделении целиком господствовала молодежь. Здесь постигали в порядке самообучения элементы математического анализа и делали доклады о последних наиболее эффектных достижениях физики и химии. Любители ботаники собирали коллекцию местной флоры и принимали очень активное участие в ботанико-географических экспедициях, которые организовывались в Верхнем Поволжье Ботаническим садом Академии наук. В области геологии молодыми членами Общества были существенно пополнены представления о геологическом строении западной половины Ярославской области. Эти работы консультировал ряд видных ученых — сотрудников Академии наук, Геологического комитета, и нашли отражение в ряде печатных статей. Отдельные члены Общества в порядке личной инициативы занимались сбором данных о местной фауне рыб, насекомых, моллюсков. В этом отношении им оказывали помощь некоторые специалисты из Зоологического музея Академии наук, и кое-какие достижения были зафиксированы в печати.
С 1919 года регулярно заработала метеорологическая станция на территории сельскохозяйственного техникума за рекой Волгой. Затем, по-видимому, по просьбе железной дороги, особенно заинтересованной в службе погоды, станция была переведена в город, к вокзалу. Станция работала в тесном контакте с Главной геофизической обсерваторией Академии наук. По инициативе бывшего председателя кружка при мужской гимназии Н.Д. Владимирского за городом, на реке Черемухе, была организована школьно-биологическая станция, где самые молодые сотрудники Общества, участники кружка самообразования, знакомились с местной фауной и приобретали навыки ее исследования. Отдел народного образования Рыбинского исполкома выделил для питания юных натуралистов 25 пайков. Об опыте работы на этой станции были статьи Н.Д. Владимирского в журнале «Естествознание в школе» за 1923 год.
Из других начинаний Рыбинского научного общества, которые осуществлялись опять же по инициативе его председателя, заслуживают упоминания и подражания устройство вечеров ученых и организация ежегодных праздничных лекций. Вечера ученых посвящали какому-либо выдающемуся деятелю науки по случаю памятных дат его жизни; так отмечали юбилеи Мечникова, Ньютона, Менделеева, Сеченова и некоторых других. Ежегодные торжественные лекции были учреждены специальным постановлением в ознаменование сотого собрания Рыбинского научного общества (включая и его деятельность как Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества).
Кандидат для чтения такой лекции должен был избираться общим собранием членов Общества, быть самостоятельным исследователем-ученым, а предмет лекции — представлять результат его собственных достижений. Общество выделяет специальный денежный фонд для премирования лауреата и издания его лекции. Лауреат объявляется почетным членом Общества и его почетным председателем на год. Таких лекций удалось устроить только две: Н.П. Дружинина и А.С. Золотарева. Денежного фонда для премирования, однако, создать не удалось, а издана была только первая лекция «Покушение на новое закрепощение крестьян перед революцией 1905 года».
Существенно новое направление получила деятельность Общества, когда местный горисполком и отдел народного образования предложил ему принять участие в регистрации и приведении в порядок книг и художественных ценностей, изъятых из окрестных помещичьих имений и домов рыбинской буржуазии. Книг оказалось настолько много, что явилась возможность организовать новую библиотеку, более крупную, чем была уже имевшаяся в городе библиотека. Эта новая библиотека получила название «Библиотека — книгохранилище имени III Интернационала». Ее первой заведующей стала член общества М.К. Шестакова. Многие другие члены Общества приняли участие в регистрации и расстановке книг, а Алексей Алексеевич Золотарев стал постоянным консультантом библиотеки.
Да и не только консультантом, а вдохновителем и организатором при ней ряда культурно-просветительных мероприятий. Он не пропускал памятных дат жизни писателей и поэтов, всегда устраивал хотя бы маленькое собрание — вечер. Основным и большей частью, единственным докладчиком был он сам. Иногда приглашались артисты. Припоминаю вечер, посвященный Чехову, на котором с чтением в лицах выступали артисты Рыбинского театра Павлова и Ольховский.
Однажды в Рыбинск в 20-х годах приехал прославленный певец Л.В. Собинов. Кажется, он навещал ту деревню около города Мологи, где родился, и проездом останавливался в нашем городе. В библиотеке — книгохранилище был устроен концерт, на котором наш земляк пел свои любимые романсы и арии, — и опять это было старанием Алексея Алексеевича.
Картины, художественный фарфор, старинная мебель и другие предметы искусства и старины, реквизированные у местной знати и купцов, послужили основой для создания в Рыбинске художественно-исторического музея. Здесь заодно с полным единодушием действовали товарищи по революционному подполью в г.Рыбинске — Алексей Алексеевич Золотарев и тогдашний заведующий отделом народного образования Константин Иванович Бухарин.
К.И. Бухарин был виднейшим партийным деятелем в первые годы революции в Рыбинске. Вот о нем некоторые сведения (письменная справка его брата Д.И. Бухарина). Он родился в Рыбинске в 1888 году в семье железнодорожного рабочего. Окончил четырехклассное городское училище, с 14-тилетнего возраста стал работать на товарной станции, пополняя свои знания в порядке самообразования. В 16-летнем возрасте вступает в социал-демократический кружок рабочих железнодорожников и через два года становится пропагандистом, а затем входит в число руководящих работников в Рыбинской городской организации РСДРП.
В 1908 году его арестовывают, и больше года он проводит в одиночном заключении. Затем служил в армии и после февральской революции был депутатом Московского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В июне 1917 года ему было поручено восстановить большевистскую партийную организацию в Рыбинске. После Октябрьской революции он работал в нашем городе до конца 1921 года в должности заведующего отделом народного образования, председателем уездного исполкома, председателем уездного комитета партии и председателем Рыбинского губернского исполкома.
В дальнейшем Константин Иванович занимал ряд самых высоких партийных постов в Воронеже, Ярославле, Костроме. На ХVII съезде партии был избран членом комиссии партийного контроля и работал уполномоченным этой комиссии по Свердловской области. В 1937 году был арестован, умер где-то в ссылке. Посмертно полностью реабилитирован.
К.И. Бухарин прекрасно понимал, что для утверждения нового общественного строя необходим общий подъем культурного уровня населения, и энергично использовал свои возможности как партийного руководителя и администратора в этом направлении. При содействии Константина Ивановича были получены помещения для естественноисторического и художественно-исторического музеев, и для библиотеки — книгохранилища. Им же была оказана помощь Рыбинскому научному обществу в изысканиях средств на содержание нескольких штатных единиц в музеях, на организацию первых краеведческих съездов и на некоторые другие нужды.
Особенно много внимания и личной заботливости он уделял художественно-историческому музею. Своим увлечением в организации этого учреждения он заражал местных деятелей культуры, которые без всякой оплаты помогали его созданию — субботниками и по вечерам. Отремонтировать дом для музея помогли речники. Через научное общество был установлен контакт с Русским музеем. От него было получено 52 ящика картин и старинного фарфора. Рыбинцы не остались в долгу — Русскому музею была направлена баржа дров.
Методическое руководство художественно-историческим музеем, его совет возглавлял А.А. Золотарев. К.И. Бухарин за его исключительные заслуги в создании музея был избран почетным председателем совета музея. Художественно-исторический музей не входил формально в число учреждений Рыбинского научного общества, но благодаря все тому же А.А. Золотареву, ведомственная граница между ними не ощущалась. Члены общества, молодые и старые, были активными помощниками в становлении и работе музея.
Здесь, пожалуй, уместно будет сказать, что А.А. Золотарев действовал в культурной жизни города только через научное общество. Различные просветительные организации Рыбинска часто приглашали его помочь им в проведении того или иного мероприятия. Припоминается, например, приезд известного писателя А.С. Новикова-Прибоя, выступавшего в клубе железнодорожников им. Кустова. А.А. Золотарев представил его слушателям и сказал слово о писателе и его произведениях. Новиков-Прибой читал главы из своего только что вышедшего романа «Соленая купель».
В другой раз в Рыбинск приехал физик-изобретатель Л. Термен. Он придумал и сконструировал музыкальный инструмент, названный «терменвоксом». Между прочим, идею инструмента и ее применения Термен рассказывал и демонстрировал В.И. Ленину и получил его полное одобрение. А.А. Золотарев организовал в Рыбинске лекцию Термена и сказал к ней вступительное слово. На лекции присутствовали рыбинские музыканты, а скрипач Гран не без успеха пробовал играть на терменвоксе.
Вероятно, наибольшей заслугой Рыбинского научного общества и его председателя в истории научной жизни не только нашего города, но и всей страны следует признать организацию десяти краеведческих съездов (публикации об этих съездах см. в нашей газете за 2008-2009 гг. – прим. ред). В дальнейшем созывалось множество таких съездов в провинциальных и столичных городах, но первый из них состоялся в Рыбинске в 1920 году, и только в Рыбинске они устраивались неукоснительно каждый год.
Познание местных условий почти всегда было связано с теми или иными насущными практическими потребностями или, по крайней мере, с планированием соответствующих мероприятий. Поэтому содержание краеведения оказалось более широким, нежели буквальный смысл этого слова. Оно стало не только «веденьем», но также сразу и «деланьем» практических выводов. Оно стало общественным явлением под названием краеведческого движения.
Значение познания своего края, как основы хозяйственной и просветительной работы на местах, было надлежащим образом оценено в высших партийных и правительственных кругах и выражено в соответствующих постановлениях. Рыбинские краеведческие съезды вследствие многообразия связей Рыбинского научного общества и ориентацией последнего на «большую науку» собирали особенно большее число представителей из других городов — не только из Ярославской, но и из смежных (а иногда и удаленных) областей, а также из Москвы и Петрограда (Ленинграда).
На рыбинских съездах бывали представители Академии наук, Географического общества, Главного ботанического сада, Геофизической обсерватории, Госплана, Русского музея, Центрального бюро краеведения, общества любителей мироведения. Здесь нет возможности даже перечислять все темы, которые затрагивались в докладах краеведческих съездах. Укажу только наиглавнейшие.
Это, во-первых, вопросы организации краеведческой работы; во-вторых — изучение и использование местных производительных сил всякого рода; в-третьих — учет природных ресурсов и охрана памятников искусства и старины и, в-четвертых — вопросы районирования — выделения административных единиц соответственно единству природных, исторических и экономических условий.
Между прочим, установочный доклад об изучении естественных производительных сил на 8-ом краеведческом съезде (1927) сделал с присущим ему блеском академик А.Е. Ферсман. По любой из названных тем выступал с докладом или в прениях А.А. Золотарев. Его речи всегда привлекали особое внимание и воспринимались с живейшим интересом как бывалыми столичными учеными, так и молодежью, подчас еще не сошедшей со школьной скамьи.
Стенографических записей на съездах не велось. Однако некоторое представление о стиле выступления Алексея Алексеевича можно получить по его напечатанным статьям, построенным очень близко к его устной речи. Здесь уместно провести некоторые выдержки из его обзора «Итоги 7-ми рыбинских краеведческих съездов».
Вот как он, например, практиковал или объяснял приоритет Ярославцев в краеведческом движении. «Русская история за первое свое тысячелетие вряд ли где, кроме Ярославщины, создала такое яркое разнообразие и полноту культурной жизни… Недаром Гоголь с поразительной угадкой гениального художника в своей символической картине России, как птицы — тройки, опережающей все народы мира, символизировал и самый русский народ бойким расторопным ярославцем. Эта редкая насыщенность творчеством, бойкой не только на слова, но и на дело. Ярославщины подготовили именно здесь богатую почву для живого органического краеведения».
Подобная образность была характерна и для его речей. Они часто выглядели как художественная декламация и производили впечатление не только содержанием но и так сказать, гармонией построения. Его вступительные речи на открытии очередного съезда сразу вызывали торжественное, праздничное настроение, которое сохранялось в течение 3-4 дней, пока продолжался съезд.
В докладах, по поводу которых ему приходилось выступать, он всегда умело оттенял наиболее интересные стороны и делали такие выводы, которые возбуждали внимание слушателей и воодушевляли самих докладчиков. Если к сказанному добавить, что Алексей Алексеевич был неизменно внимателен и активно доброжелателен к каждому, с кем ему приходилось встречаться, то легко понять обаяние его личности. Он всегда был желанным гостем на краеведческих и других съездах, где ему случалось участвовать. Не все проходило гладко на рыбинских краеведческих съездах. Бывали жаркие споры по разным вопросам и особенно по тем из них, которые носили принципиальный характер. Остановлюсь на одном из них, пожалуй, самом важном с точки зрения судьбы самого Рыбинского научного общества.
Для всей деятельности науки, просвещения, кооперативных организаций и административных учреждений было ясно прикладное значение краеведения. Однако в Рыбинском научном обществе получила преобладающее значение идея о том, что краеведение это часть, так сказать, большой науки, что его прикладное содержание не должно заслонять, а тем более вытеснять стремление к исследованию больших общенаучных задач. Такую точку зрения развивал и поддерживал своим авторитетом А.А. Золотарев.
Вот несколько его высказываний, взятых из упомянутой статьи от итогах 7-ми рыбинских краеведческих съездов. «Рыбинское общество…. горячо настаивало, что краеведение есть только приспособление общей науки к местным нуждам, только малая струйка общего научного потока, что краеведение в нашем Союзе будет развиваться только в тесной связи с общим научным подъемом творческой жизни на местах… Отрыв провинциальной науки в тесный уголок своего края вызовет не только шаг назад в общем научном обществе всей страны в целом, но и неминуемое обесцвечивание, захирение и гибель самого краеведения». «Если для многих — особенно из центра — ясна линия движения от мировой науки к краевой науке, то мы — научные работники провинции — перестанем работать и развиваться, если для нас померкнет линия движения от Край-науки к Мир-науке.
В частности мы, зарывчатые ярославцы, по-прежнему думаем, что одна из главных задач краеведения в том, чтобы сделать новым Ломоносовым дорогу от Архангельска на Москву и в западные центры научного творчества, путь жизни от деревенского грамотея до академика гораздо более скорым и торным, чем он был два столетия назад».
Обе точки зрения на задачи науки в провинции отчетливо сформировались к 6-ому рыбинскому съезду (1927г.). Конфликт между ними был решен в пользу «практического» или «производственного» краеведения. Это выразилось, в частности, в том, что утвержденное на 2-ом рыбинском краеведческом съезде бюро научных обществ было преобразовано в Рыбинское бюро краеведения А.А. Золотарев считал такое решение шагом назад, что и высказал в цитированных выше словах.
В.К. Ливанов 27 октября 1969 года.