Иван Глумов.
«9) Двоекуров Семен Константиныч, штатский советник и кавалер. Вымостил Большую и Дворянскую улицы, завел пивоварение и медоварение, ввел в употребление горчицу и лавровый лист, собрал недоимки, покровительствовал наукам и ходатайствовал о заведении в Глупове академии…
…………………………………………………………………………………………………….
12) Бородавкин Василиск Семенович. Градоначальничество сие было самое продолжительное и самое блестящее. Предводительствовал в кампании против недоимщиков, причем спалил 33 деревни и, с помощью сих мер, взыскал недоимок два рубля с полтиною. Ввел в употребление игру ламуш и прованское масло; замостил базарную площадь и засадил березками улицу, ведущую к присутственным местам; вновь ходатайствовал о заведении в Глупове академии, но, получив отказ, построил съезжий дом…»
М.Е.Салтыков-Щедрин. Опись градоначальникам города Глупова.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, безусловно, является самым непрочитанным нашим классиком. Даже Достоевский – писатель не из самых простых – уже занял какое-то место в сегодняшнем культурном обиходе, благодаря довольно успешным экранизациям «Идиота», «Преступления и наказания» и собственно биографии писателя. Да еще название его романа «Бесы» до недавней поры не сходило с уст либеральных публицистов. Кажется, они полагали, что «Бесы» — роман антикоммунистический. Теперь прежнего шума нет: вероятно, либеральные публицисты книжку, наконец, прочитали и обнаружили, что речь в ней идет о том, как бестолковая либеральная болтовня ведет к столь же бессмысленному террору. Хотя прочитали – это вряд ли, скорее — ссылка на Достоевского стала немодной. А кто в наш век неудержимого разумом прогресса, в век (точнее десятилетие) айпадов и айфонов будет носить вышедшие из моды интеллектуальные одежды?
Вернемся, однако, к Михаилу Евграфовичу. Не читали его и не читают по разным причинам.
Во-первых, чтение отошло в разряд тридевятых и тридесятых потребностей россиян. Во-вторых, язык Щедрина – знаменитый «русский эзопов язык» — многим кажется слишком сложным и не заслуживающим усилий на расшифровку: что там расшифровывать, если в «Московском комсомольце» все уже сказано прямым текстом и даже с матерком? В-третьих – и это самый большой грех великого сатирика – произведения его ныне считаются неактуальными: ну боролся он против чего-то, ну бичевал кого-то, так все это уже давным-давно быльем поросло. Недаром даже термин специальный появился – «актуальное искусство». Испражняться в музее под картиной Ван-Гога – это актуально. Пляски непотребных девок в храме – тоже: недаром вся прогрессивная общественность встает горой на их защиту. А что такое – щедринские сказки и романы? – Фи, какая скука!
В малограмотной стране, в которую стремительно превращается Россия, несмотря на еще более стремительный рост числа граждан с высшим образованием и даже учеными степенями, как справедливо заметил В.И.Ленин, «важнейшим из искусств является кино». А ведь в конце 80-х годов прошлого века была без малого гениальная экранизация «Истории города Глупова». Фильм Сергея Овчарова назывался «Оно» и показывал градоначальников города Глупова во вполне современных одеждах. Кончался он, как и первоисточник, правлением «убежденного идиота» Угрюм-Бурчеева, при котором «время прекратило течение свое». В образе данного градоначальника вполне явственно читались черты свежеизбранного первого президента России, хотя ко времени выхода фильма на экраны Борис Николаевич еще и вполовину не продемонстрировал мощь своего несгибаемого идиотизма. Россияне к предупреждению не прислушались (а может быть просто были захвачены волной впервые легализованной порнухи) и продолжали попугайски орать «Борис, ты прав!», пока не обнаружили в своих карманах удручающую пустоту, а в голове непривычное и тяжелое похмелье от выпрошенной у властей свободы.
Фильм Овчарова был прогнозом и предупреждением. Не меньшим предупреждением являлся и его первоисточник. Осмелюсь даже утверждать, что в произведениях Салтыкова-Щедрина в более или менее завуалированной форме описано все прошлое, настоящее и будущее России. Во всяком случае, для дорогих россиян они имеют гораздо большую ценность, чем знаменитые катрены Нострадамуса.
К сожалению, пророки являют привычку выражаться так, что истинный смысл их слов становится понятен, когда предсказанная катастрофа уже наступила, и обывателю остается только почесывать шишки и царапины, образовавшиеся в результате этого катаклизма. К тому же и с хронологией у пророков бывает неважно. Например после правления НАШЕГО прохвоста Угрюм-Бурчеева конец света все-таки не наступил, и мы теперь живем во вполне благополучный постугрюмбурчеевский период… Или все-таки наступил, а мы его не заметили? – Нет, не смотря ни на что будем оптимистами, и будем надеяться, что самый настоящий армагеддец еще впереди.
Итак, живем мы во времена вполне благополучные: язвы, скорпионы и истолчение в ступе вышли из употребления; недоимки взимаются; конституционный порядок, путем спаления 33-х аулов водворен; базарные площади мостятся; античные амфоры всплывают со дна моря по мановению президента; стерхи летят в указанном им направлении… Надо, правда, заметить, что маркиз де Санглот – номер десятый в описи градоначальников – обладал даже лучшими летными качествами, даже чем В.В. Путин, ибо летал без всяких механических приспособлений. – Ну да у нас все еще впереди! К тому же маркиз не оставил никакой другой памяти о своих выдающихся деяниях. А наш Владимир Владимирович – о-го-го!
Обратимся лучше к двум другим – прогрессивным – глуповским градоначальникам (см. эпигаф), при которых обыватели жили без особого трепета и даже ели по праздникам пироги с визигой. – Не знаю что такое, а погуглить лень.
Несомненно, что пивоварение и медоварение нынче процветают. Употребление лаврового листа, горчицы и прованского масла введено повсеместно – бывает даже в ущерб отечественному производителю. Наиболее прогрессивные граждане уже вводят в повседневное употребление устриц и омаров. Столичная кольцевая дорога замощена золотыми слитками. Березки кое-где сажаются, но чаще вырубаются для строительства элитных слобод и предместий. С игрой в ламуш не совсем понятно, но вместо нее пока объявлены зимние Олимпийские игры и Чемпионат мира по футболу (ЧМФ-18).
Наверное, наивно спрашивать: кто более футбольная нация – бразильцы или русские? Так вот именно бразильцы устраивают массовые митинги и демонстрации против проведения ЧМФ-14 у себя. Они полагают, что лучше пустить эти миллиарды на развитие общественного транспорта и строительство дорог.
А мы? – Мы – как прикажут. К тому же современное российское законодательство таково, что любой несанкционированный митинг против нерадивого начальника ЖЭКа может интерпретироваться как попытка изменения государственного строя. Отсюда понятна и необходимость в строительстве новых съезжих домов.
И все-таки одно обстоятельство не дает мне покоя… Даже не обстоятельство, а просто слово «академия», которое употребляли вышеозначенные герои Салтыкова-Щедрина. Причем без видимого отвращения, столь привычного в среде современных градоначальников. Просвещенные правители Семен Двоекуров и Василиск Бородавкин хлопотали об учреждении в родном городе академии. Просвещенные правители Владимир Путин и Дмитрий Медведев хлопочут совершенно о другом – об упразднении уже имеющейся в наличии Российской Академии наук. – Еще одно свидетельство, что слова пророков можно толковать и в прямо противоположном смысле.
Я понимаю, что для юристов понятие «Наука» — совершенно загадочное и не прописанное в кодексах. Но и Двоекуров с Бородавкиным не были такими уж гигантами мысли, хотя первый из них и написал труд «Жизнеописания знаменитейших обезьян». Просто дух времени был таков, что покровительствовать наукам для государственного мужа считалось делом достойным и душеполезным. В некоторых царствах-государствах этот дух сохранился и по сию пору, из других – выветрился, а в нашем богоспасаемом отечестве и вовсе включаются мощные законодательные вентиляторы и кондиционеры, чтобы от этого духа и духу не было.
Оптимисты из лиц приближенных к власти и финансовым потокам говорят, что упразднение Академии – вовсе не упразднение, а реформа. Говорить-то говорят, а сами уже алчно поблескивают глазками и потирают ручонки, прикидывая, сколько добра через эти ручонки может пройти, и не без последствий.
Обыватель же при слове «реформа» боязливо дергается – за последние 25 лет он этих реформ повидал больше, чем голых задниц в рекламе: реформы образования, здравоохранения, ЖКХ, милиции, армии, госуправления, сельского хозяйства … и… и… и… Поэтому обыватель все, что произойдет, знает лучше, чем содержимое собственных карманов, в которые в процессе реформ обязательно кто-то залезет. Первым делом будет создан орган, ответственный за реформу. Причем из лиц уже прославившихся сокрушительными успехами в какой-либо другой области. По профессии это будут стряпчие, повытчики и счетоводы. – Почему-то с легкой руки Е.Гайдара принято считать, что именно чиновники, экономисты и адвокаты лучше всего разбираются во всем: от квантовой механики до рациона крупного рогатого скота. — Для придания этому коктейлю уж совершенно кошмарного вкуса к ним добавят еще несколько господ совсем ни в чем не компетентных. – На Руси их называют менеджеры. В случае полного отсутствия совести – эффективные менеджеры. Затем начнется беззаботное и залихватское воровство. Некоторых участвовавших в нем персонажей потом посадят под домашний арест в свежепостроенных виллах, но ни ломаной полушки из них не вытрясут.
Если украсть удастся все разом, то реформа будет объявлена успешной, ибо сам реформируемый объект уже не будет никому мозолить глаза. Это произошло, например, с производством синтетического волокна. – Могучая нефтегазовая держава теперь не производит ни одного сантиметра синтетической нити. А как в свое время бился Н. Хрущев за «химизацию всей страны»!
Но полное и окончательное воровство случается редко: уж больно много добра накопилось в России трудами предыдущих поколений. Поэтому для закрепления успехов через пару лет объявляется новая реформа образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения, ЖКХ… всего! Пока в реформируемой области не становится пусто, как в осеннем поле у рачительного хозяина, а список журнала «Форбс» не пополнится дюжиной-другой имен реформаторов отечественного разлива.
Что же будет с Академией? Да то же самое и будет. Бравые наши законодатели, конечно, примут закон о ее реформировании (упразднении). Их икрой не корми, а дай что-нибудь принять, особенно, если это что-нибудь спущено с горних высот. С пеной на всех открытых частях тела они ратовали за закон о 0,1 промилле. Потом им посоветовали о промилле вообще забыть – они и тут не оплошали. Потом явилось откровение, что любые приборы имеют некоторую погрешность, и родился закон о 0,16 промилле. Если сверху сообщат, что в жилах образцового водителя должен струиться чистый спирт, наши думцы и тут на голосующую ручонку охулки не положат.
Вернемся, однако, к Академии. Заработает Агентство по управлению имуществом РАН. Это сейчас с ученых требуют многостраничные отчеты о расходовании каждого карандаша. – С Агентства никто отчетов спрашивать не будет, потому что в нем будут сидеть именно те, кто эти отчеты придумывал. – И брызнут по сторонам институты, лаборатории, экспедиционные суда, опытные делянки, корпуса, синхрофазотроны, уникальные коллекции, компьютеры и пробирки… — Налетай, не скупись!
Вообще-то, главной ценностью РАН являются мозги. Попросту говоря, люди. Но о них (за исключением академиков, которых откровенно и бесстыже пытаются купить) в проекте реформы нет ни слова. Только упоминание о том, что никто из сотрудников Академии не пострадает. Так потом и напишут в финальных титрах: «Никто из участвовавших в фильме подопытных ученых не пострадал».
Какая же такая надобность сподвигла наших вождей на реформу РАН? То есть какая надобность понятно – добра-то там, добра! – но ведь и повод должен быть? Есть и повод – недостаточная эффективность работы. А что у нас работает эффективно? Разве что МЧС. Так, может быть, нам и прочие государственные институты реформировать. ЖКХ оставить на сладкое, а начать прямо с Думы, Совета Федерации, Совета Министров и, страшно сказать, Президента. Назначить Агентство по управлению имуществом РФ – ему и карты в руки. Но кто это Агентство будет назначать? Лучше бы, конечно, народ. Но народ, как всегда безмолвствует, да и руки у него коротки или не к тому месту приделаны…
Что же остается делать нам – сиротам? Особенно тем, кто пока еще работает в Российской Академии Наук?
Да ничего! – Разлить по стаканам «Путинку» и помянуть почившую в бозе российскую науку. Да еще двух полузабытых героев – Семена Двоекурова и Василиска Бородавкина – они все-таки пытались науки утверждать, а не наоборот.