1245

Кин-Дза-Дза

Анна Ковтун.

«Общество, в котором нет цветовой дифференциации штанов, лишено цели»[1]

 Всю свою сознательную киношную жизнь я мечтала попасть на какой-нибудь «великий фильм» в день его премьеры. Есть в этом что-то, что заставляет чувствовать себя причастным к делу режиссера. Ходишь, и весь день поздравляешь всех вокруг (и мысленно — самого режиссера): «С премьерой!». Только грустно, что российских киношников поздравлять приходится редко. Конечно, при большом внутреннем проценте ожидания рискуешь разочароваться и в импортных фильмах, как у меня, например, произошло недавно с новым фильмом Бернардо Бертолуччи «Ты и я». А как хороши были предыдущие влюбленные в кинематограф «Мечтатели», цитирующие Годара! И как расстраивает диалог героев «Ты и я»:

Лоренцо: Хочешь, посмотрим кино?

Оливия: Нет, я не хочу, я устала.

Про «Ку! Кин-Дза-Дза» я узнала довольно давно и очень ждала. Раз уж там Данелия, раз уж Гия Канчели… Вот тут-то и удалось впервые в жизни добраться до кинотеатра в день премьеры — 11 апреля (прямо перед Днем космонавтики, кстати). Расскажу вкратце, что представляет собой так называемый «ремейк» (внимание, спойлеры!).

Те, кто уже знаком с «Кин-Дза-Дза» 1986 года, не мог не заметить ностальгического настроения, проходящего сквозь весь фильм: практически не изменившийся сюжет; Толик, напевающий себе под нос писклявым голосом: «Мааама, мааама, что я буду дееелать»; аналогичная прежней концовка; та же музыкальная тема (и вообще безумно интересное звуковое решение). Вот что повествует нам о сюжете «Кинопоиск.ру»: «Начинающий диджей Толик и всемирно известный виолончелист Владимир Чижов встречают на шумной московской улице босого человека. Нажав на кнопку странной машинки, герои перемещаются на пустынную планету Плюк. Анимационный ремейк любимого всеми фильма «Кин-дза-дза!» не менее увлекательно и смешно, чем оригинал, рассказывает о приключениях Толика и дяди Вовы. В этом мире песка жители делятся на две категории — пацаков и плюкан, простая спичка обладает невероятной ценностью, а людей встречают и провожают по цвету штанов». Такое вот, довольно поверхностное, описание. Как видите, ничего особо нового. Однако, что важно отметить сразу: во-первых, действие происходит в наши дни, вот прямо сейчас, во-вторых, речь героев соответствующая (как следствие. «Там тебя какой-то торчок спрашивает», «Это нелицензионный мираж! Пиратский!»). Всё это вызывает особенный восторг у публики. Хотя, если разобраться, смеяться здесь приходится над самими собой. Потому что весь фильм Георгия Данелия —  это насмешка над современным, якобы цивилизованным, обществом. Вот эпизод из самого начала:  талантливый, входящий в пятерку самых известных исполнителей в мире, виолончелист Владимир Чижов (в простонародье дядь Вова) сидит на стуле в обнимку со своей неизменной виолончелью, собирается солировать на концерте симфонического оркестра, начинает играть, и вдруг звонит телефон! (Без конца удивляюсь работе звукорежиссера, ведь это совсем непросто — сделать звук дурацкой мелодии звонка мобильника в чьих-то штанах в зале именно таким, каков есть в действительности звук дурацкой мелодии звонка мобильника в чьих-то штанах в зале). Дядя Вова прекращает играть и буркает под нос: «Варвары!». Сидит. Мелодия играет. К нему подходят и говорят: «Так ведь это у вас!». Достает телефон. Берет трубку: «Алло»…

(Вас это, наверное, шокирует? А вот современных студентов — нет. Они уже привыкли с улыбочкой опускать глаза в стол, когда преподаватель прямо на лекции отвечает на телефонный звонок).

Подобных ситуаций в фильме много. Но что интересно. Насколько я помню, ни разу молодой симпатичный диджей Толик не был показан смешным или нелепым — он всегда тут же находит выход из любых затруднений, понимает, где их могут «кинуть». И вообще оказывается более привлекательным и харизматичным персонажем, чем зацикленный на своей персоне «скрипач». Получается, мысль такова, что открытым всему на свете молодым людям, у которых не сформировалось еще четкое представление о мире, таким вот «моноплюралистическим личностям», не взявшим еще на себя обузу следовать какому-либо мировоззрению, гораздо проще приспособиться к новым условиям среды, чем тем, кто уже не дает надежды ни себе, ни кому-то (чему-то) сильно измениться. Ведь в конце персонаж дяди Вовы все-таки раскрывается, и пропасть между ним и Толиком уже не кажется столь огромной.

Отдельно скажу о драматургии. Она удивительна. Обычно я стараюсь замечать, в какой момент фильм захватывает меня и почему. Здесь же это происходит  незаметно: просто вдруг про себя отмечаешь, что ты уже перестал высчитывать, где здесь предлагаемые обстоятельства, и «раскладывать всё по полочкам», и начал сопереживать героям, за них беспокоиться, тебя схватили исподтишка и дальше ты уже весь в фильме. А ещё – звук. Конечно, Гия Канчели — это Гия Канчели. Главные темы, как я сказала выше, остались прежними, только, как показалось, стали более насыщенными. Что хотелось бы отметить здесь — это эпизод с переходом виолончели в руки Толика. Когда дядя Вова решил что-нибудь исполнить для жителей Плюка, ему сказали: «нас тошнит» от такой музыки. И тогда Толик, который ну совсем ничего осмысленного не смог бы сыграть, взял инструмент в руки, расстроил его (со словами «Я под гитару!») и сыграл нечто страшное, повергшее в восторженный трепет пацаков и чатлан, и в страх — дядю Вову. Вот еще одна ассоциация с современностью в ее худших проявлениях.

Звук в «Кин-Дза-Дза» мне всегда был очень интересен — откуда они брали шумы? Например, тот, с которым пляшут в начале фильма пацак с чатланином, летевшие на пепелаце и встретившие в пустыне наших героев. С шумами вообще любопытная история, говорят, делая главную музыкальную тему для «Терминатора», звукорежиссер стучал чугунной сковородкой по микрофону.

Были в фильме, конечно, и непонятные моменты (например, почему виолончель у дяди Вовы, когда он играл после Толика, уже была настроена — это должно быть показано зрителю, ну и т. д.). Ладно, как говорил, кажется, Эйзенштейн,  «все есть монтаж…». Хотелось бы режиссерскую версию увидеть, она наверняка есть.

Что хочется сказать напоследок? Не знаю, какое будущее ожидает эту картину, поймут ли ее, станет ли она такой же культовой, как ее «предшественница», но одно могу сказать — возможно, это что-то совершенно новое для нашего чахлого умирающего российского кинематографа. Посмотрите сами и оцените. И еще. Давайте не будем относиться к кино как потребители («начал смотреть — не понравилось — выключил»). Лучше досмотреть до конца, и попытаться проанализировать: «А почему мне не нравится?». Может быть, просто не всегда приятно смотреться в зеркало? Такой анализ — это еще один способ прикоснуться к киноискусству и к самому себе.

P.S. Следующая ожидаемая премьера — «Трудно быть богом» Алексея Германа, — фильм сейчас находящийся в стадии постпродакшна. Уже был показ для близких и друзей режиссера. Говорят, это кино о России 2013 года, хотя оно совсем не об этом. И даже вся собравшаяся в зале интеллигенция фильм, судя по всему, не поняла, но все решили, он станет культовым. «Русский репортер» назвал эту экранизацию Стругацких антиутопией о тоталитаризме и вечном Средневековье, «слепком мира, лишенного чувства времени, застывшего между жизнью и смертью». Поживём – увидим.