Иван Глумов.
Был в свое время такой популярный слоган: «Генетика – продажная девка империализма!» Недавно этот тезис был научно доказан, причем доказан самими учеными-генетиками: исследователи Северо-западного университета штата Иллинойс обнаружили, по их утверждениям, ген либерализма и свободолюбия.
Итак, нам посчастливилось жить в прекрасную эпоху, когда политические науки, помимо обычной пустопорожней болтовни, получили в свой арсенал результаты науки естественной – биологии. Ареал распространения нового гена очевиден: страны Северной Америки и Западной Европы. Неясным пока остается только вопрос о его наличии у афроамериканцев, арабофранцузов, турконемцев, индобританцев а также русскоязычных обитателей Брайтон-Бич. Наверное, каким-то путем этот ген распространяется и на данные группы населения, иначе будет неполиткорректно. Более того, довольно массовые случаи его появления зафиксированы и на территории бывшего Советского Союза: в Прибалтике, Грузии, на Украине и в городе-герое Москве.
Поскольку, как известно, гены распространяются половым путем, то наличие гена либерализма в наших диких тоталитарных краях можно объяснить лишь усиленной сексуальной работой западных спецслужб, а также беззаветными трудами наших соотечественниц, выезжающих на сезонную подработку в страны развитой демократии.
Очевидно, что открытие свободолюбивого гена должно в корне изменить механизмы поддержания мирового порядка. До недавнего времени отнятие природных богатств, приглянувшихся цивилизованному миру, предварялось ритуальными танцами: например, объявлялось, что государство N обладает несметными запасами оружия массового поражения и должно разоружиться перед лицом мирового сообщества. Поскольку у государства N никакого оружия, кроме повсеместно распространенных автоматов Калашникова, не имелось, то и разоружиться оно не могло. Далее Госсекретарь США – последнее время это были исключительно дамы – говорила, что глава государства N несимпатичен ей как мужчина. Желание дамы – закон, то есть вполне достаточный повод, чтобы начать «операцию по принуждению к миру» или, проще говоря, войну. Но хорошо, если государство N – это какой-нибудь Ирак, где хотя бы теоретически можно предположить наличие высоких технологий. Но как быть, если, допустим, на Островах Зеленого мыса обнаружатся залежи редкоземельных металлов? столь необходимых США? Не станешь же объяснять мировому сообществу, что аборигены каменными рубилами вырубают каменную ракету, грозящую гибелью цивилизации? Такому, пожалуй, не поверят даже верноподданные британцы.
Открытие же генетиков сулит в этом смысле огромные перспективы. На островах можно высадить корпус морской пехоты для оказания гуманитарной помощи аборигенам, то есть для внедрения свободы и демократии гуманным половым путем. Среди любого народа всегда найдутся иуды, готовые попросить о такой услуге. Правда, при этом придется слегка ущемить права военнослужащих, имеющих нетрадиционную сексуальную ориентацию, так как в данной войсковой операции толку от них будет, как от козла молока. Зато почти никакого расхода боеприпасов. Виагра – вот оружие будущих войн за демократию.
Огромные перспективы открываются также перед генной инженерией. Но именно перспективы, ибо в ближайшем будущем вряд ли удастся убедить, например, афганских талибов подвергнуться массовой операции по внедрению гена либерализма. Так что пока придется довольствоваться традиционными методами – насиловать женщин противника или прибегать к искусственному осеменению. Словом, возможности для продвижения демократии и прогресса открываются блестящие.
Коснусь вкратце и обстановки в родных палестинах, ибо в окружении кудрявых березок и клюквенных болот свободолюбивый ген ведет себя как-то неординарно. Обычно человек получает полный набор генов от родителей, а потом так и живет с ним до гроба, влача груз наследственных достоинств, но и болезней тоже. Мутируют же обычно половые клетки или клетки организмов на ранних стадиях развития. (Мудрая жена-биолог тут сказала, что я не прав: мутируют любые клетки, но, если их не уничтожает иммунная система, то это, скорее всего, будут раковые клетки. Но для дальнейших моих дилетантских рассуждений это неважно). У российских же политиков мутации гена либерализма происходят во вполне зрелом возрасте. Причем мутагенными факторами являются такие неуловимые факторы, как последние указания руководящих органов или просто дух времени. Субтанции неуловимые, но очень мощные, иначе никак нельзя объяснить тот факт, что в начале 90-х годов самые заскорузлые партаппаратчики вдруг стали самыми махровыми «общечеловеками».
Для конкретного примера возьмем известного либерала – В.Рыжкова. — Вот уж у кого свободолюбие прямо из ушей брызжет. Но всегда ли так было? – Известно, что еще с детсадовского горшка юный Володя мечтал вступить в ряды КПСС – руководящей и направляющей силы советского общества, — то есть демонстрировал черты не вольнолюбия, но любоначалия. В силу формальных обстоятельств мечта эта исполнилась, когда нашему герою было 20 лет, а еще через пару лет он стал самым юным депутатом-коммунистом на всенародном вече – Съезде народных депутатов. С тех пор Рыжков полностью отдался политике, то есть ничем полезным не занимался. Ген свободолюбия в нем еще дремал, зато вовсю работал ген карьеризма: например, когда В. Рыжков совместно с В.Черномырдиным созидал партию «Наш дом – Россия» — прообраз теперешней «Единой России».
Однако спустя несколько лет нашего героя вдруг понесло. День ото дня он становился все либеральнее, перепробовал множество других партий, пока из-за ветрености и непостоянства ему было везде отказано от места в партийных списках. Но и тут он не растерялся – создал собственную Республиканскую партию… А ее взяли и не зарегистрировали. С тех пор Рыжков и все его сто республиканцев являются либералами на вольных хлебах, но, надеюсь, успели достаточно широко распространить свой уникальный генофонд на благо будущей свободной России.
Не будем, однако, забывать, что любой ген сцеплен с другими, и, вполне возможно, что кудрявые блондины неизбежно будут склонны к выпивке, а брутальные брюнеты – к игре в покер. Про либералов же известный британский сатирик Том Шарп заметил: «Либералы вообще склонны к буйству. Прогрессивному мышлению присуща истеричность».
P.S. Углубившись чуть дальше в тему я узнал что, «ученым из Сан-Диего удалось выделить особый ген, отвечающий за патриотические чувства и стремление к участию в голосовании и выборных кампаниях».
«О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!»
P.P.S. Ура! Минюст отменил решение о нерегистрации Республиканской партии. – То-то мы теперь заживем!
***
Выборы закончились. В практическом плане это означает, что на телеэкранах станет меньше голов, сулящих народу «златые горы и реки, полные вина». А еще? – Еще, наверное, теперь страна должна засучить рукава и взяться за воплощение в жизнь программы, предложенной В.В. Путиным. Вот тут уже сомнения начинают точить мой изнуренный излишествами мозг.
Сомнение первое: а многие ли, действительно, знакомы с программой, предложенной нам на ближайшие 6 лет? Ведь программа – это не лозунг «Жить будем лучше, жить будем веселее». Это пространный документ, имеющий в своем составе экономическую, политическую, военную, культурную составляющие. Кто удосужился их изучить? Предположим, такие сознательные граждане есть, но я их не знаю. А меж тем, в старинных военных уставах писали: «Всякий солдат должен знать свой маневр». Наш маневр пока состоял только в одном: сходить на избирательный участок и опустить бюллетень в урну. И все. И именно из этого должно проистечь всеобщее «благорастворение воздухов»?
Отсюда сомнение второе: а готов ли кто-нибудь, действительно, засучить рукава? А, если готов, то в какой форме он это будет делать? Что-то мне сдается, что никакого засучивания в ближайшее время не ожидается. Так как народ голосовал вовсе не за новые трудовые и духовные свершения, а за так называемую стабильность. То есть за то, чтобы власти не так уж сильно корежили повседневную жизнь обывателя.
И тут вот какая рождается мысль. – Предположим, выборы выиграл бы любой другой кандидат. Любой другой, но при одном условии: победитель сумел бы воплотить свои обещания в жизнь со 100% гарантией. Стало бы нам тогда хуже? Не думаю, ведь никто из кандидатов не обещал ним ни глада, ни мора, ни труса, ни нашествия железной саранчи. Так что же выходит? За кого ни голосуй, все равно получишь сплошную благодать? Да, но при уже упоминавшемся выше условии: все обещания должны быть выполнены.
Здесь возникает очередной вопрос: насколько выполнение намеченной программы зависит от политической воли лидера? Насколько-то, очевидно, зависит, но пока «идея не овладеет массами» на поверхности народной жизни будет наблюдаться только легкая рябь, не приводящая ни к каким существенным энергетическим сдвигам.
А имеется ли такая идея, которая бы сподвигла граждан к более активному участию в общественной жизни? Наиболее упитанные слои населения вдруг прониклись идеями свободолюбия. Но, во-первых, слои эти очень тонкие, во-вторых, есть несомненные свидетельства того, что идеи свежих устриц и омаров вскоре займут в их головах свое законное место, вытеснив все эти временные глупости вроде белых ленточек. (Профессиональных свободолюбцев, готовых митинговать хоть в фонтане, из-за их ничтожного числа, учитывать не будем).
Значительно большую часть народа, которую принято называть трудящимися, могли бы вдохновить идеи экономического процветания. И определенные шансы у этих идей есть, особенно, если в стране будет развиваться реальный сектор экономики, а в распределении национального богатства появятся какие-либо осмысленные критерии. Тут у правительства, действительно, существует возможность влиять на ситуацию. Но захочет ли оно это делать? Не ведомо.
Однако, кроме экономики существует еще и идеология. Именно здесь я вижу наибольшие препятствия для воплощения в жизнь планов Путина.
Во-первых, зародившаяся первоначально в среде интеллигенции идея, «косить от армии», стала воистину, народной идеей. Уже не только в городах, но и в населенных пунктах поменьше, можно встретить праздношатающиеся толпы «плоскостопых гипертоников» с головами, способными сокрушать вражеские ДОТы. Но ни за какие деньги они этого делать не будут, потому что защищать «эту страну» стало не престижно. Среди моих знакомых я знаю только одного человека, добровольно отдавшего своего сына в солдаты: профессора двух крупнейших Питерских университетов – Сергея К. Ну а со страной, которую никто не собирается защищать, случиться может всякое.
Во-вторых, культура. Не существует народа без культуры и наоборот: не будет культуры, не будет и народа. Большевикам удалось в свое время совершить культурную революцию, но они имели дело с безграмотным населением, которое надо было научить читать, а потом и получать удовольствие от других плодов цивилизации. Что делать с народом, который разучился читать сознательно, а из всех достижений культуры выбрал наиболее низкопробные телепередачи?
Есть и другие препятствия, встающие на пути осуществления в России любой программы развития: коррупция, бомжи, ученые, пенсионеры, чиновники – одних нужно кормить, а других удерживать от воровства. Словом: любая административная коса неизбежно будет натыкаться на одни и те же камни – на нас с вами, дорогие сограждане.
Так что же может побудить нас к рациональной созидательной деятельности? Когда русский народ осознает себя народом, и «широкую, ясную грудью проложит дорогу себе?» – «Когда жареный петух в задницу клюнет», – ответила мудрая супруга. – «Или когда гром грянет».
Это да. Но не хотелось бы так-то радикально.
А, впрочем, на всякую пословицу у нас есть контрпословица: «Не во всякой туче гром, а и гром, да не грянет; а и грянет, да не про нас; а и про нас, так авось не убьет».