Кирилл Градусов
Неопубликованные воспоминания Кирилла Павловича Градусова попали в редакцию «Рыбинской среды» случайно. Несколько десятков ксерокопированных страниц принесли читатели, со словами: «Вам это точно будет интересно». Хотя какая уж тут случайность – такие встречи и в жизни-то случайными не бывают, а уж в литературной и газетной практике созвучие интонаций и схожесть вектора поиска и вовсе делают встречу неминуемой. Но в жизни встретиться не пришлось. Только на газетных и книжных страницах. Ведь Кирилл Павлович был автором десятков газетных публикаций, и даже книг. Читающие рыбинцы наверняка помнят фрагменты его книги «О времени и о себе», посвященные истории Щербаковского учительского института, публиковавшиеся в городской газете лет десять тому назад, — эти яркие «зарисовки по памяти», живописующие время и современников во всех многочисленных подробностях.
Предлагаемая сегодня вниманию читателя рукопись также носит мемуарный характер. В ней отражены времена более отдаленные. Многие персонажи этого повествования, впрочем, уже знакомы читателю нашей газеты, да и всякому краеведу. Однако К.П. Градусов, по праву «свидетеля и очевидца», добавляет новые и очень выразительные штрихи к портретам наших предшественников. Публикуемые здесь воспоминания не только полны размышлений о содержании человеческой жизни и познания, но и содержит немало чисто рыбинских реминисценций. И это качество повествования делает его особенно личным, обращенным к самому сердцу читателя-земляка.
Посвящаю сыну и внучке
«Напишется о сем для рода последующего». (Библия, псалом 101,18)
«…и где зародился и ускормлены суть по Бозе, к тому месту великую ласку имають». (Ф.Скорина).
Каждый человек — слияние двух начал, отцовского и материнского, исток новой неповторимой жизни, целый микрокосм. «Во мне конец, во мне начало. Мной совершенное так мало! Но все ж я прочное звено: Мне это счастие дано».
Едва уловимое дуновение времени уносит меня все дальше, дальше в безбрежность вечности, а в мыслях я все ближе, ближе к моим корням…
Ученые утверждают: вечного двигателя в природе нет, и не может быть. Но в истории развития общества, мысли он существовал всегда — это вечное противостояние жизни и смерти, человеческая память. Времена не выбирают, родятся в них и умирают… Уходят, уходят люди, унося с собой целые пласты событий, явлений своих дней.
Мешкать нельзя. Пока еще есть время и не подшибла старость, надо спешить. Памятуй
человече, еже скоровечен еси.:
В голове мятутся — вымелькивают мысли об отце, его друзьях — краеведах, прошедших «врагами народа» крестный путь в когтившем их слепом роке, чужбине, холоде-голоде, отчаянии, но сохранивших «доминанту души — внимание духу». И человеческое достоинство. Да святится имя ваше! «Хотелось бы всех поименно назвать, /Да отняли список, и негде узнать. /Для них соткала я широкий покров / Из бедных, у них же подслушанных слов. /О них вспоминаю всегда и везде, /О них не забуду и в новой беде…»
…Руки тянутся к перу, перо — к бумаге…
«Любить свою семью, свои впечатления детства,
свой дом, свою школу, свое село, свой город, свою
страну, свою культуру и язык, весь земной шар
необходимо для нравственной оседлости человека».
(Академик Д.Лихачев)
«Семья есть самая аристократическая форма жизни. Да, при несчастиях, ошибках, «случаях»,…
все-таки это единственная аристократическая форма
жизни».
(В.Розанов)
История семьи. Укорененность в ней. Каждый ли из нас может похвастать тем, что знает ее досконально? И откуда идет род, и чем он отличен? Увы, чаще всего познания наши в собственной генеалогии не распространяются дальше бабушек и дедушек. Я говорю об этом с сожалением, так как убежден: как невозможно быть истинным патриотом, не зная истории малой родины, так невозможно быть истинным гражданином, будучи равнодушным к своей родословной, к тому, какое место суждено занять в ней самому. Появился на свет — и ты уже «отчич и дедич», потомок и наследник.
Горький как-то заметил, что наши дети являются наследниками не денег, домов или мебели родителей, а наследниками великих духовных и социальных ценностей, созданных трудом отцов и матерей. И в реестре этого богатства не последнее место занимает доброе имя. Понятие совершенно нематериальное, оно, тем не менее, материализуется и четко прослеживается в каждом поступке человека.
С давних школьных лет мне врезалась в память страница из «Войны и мира» — старик
Болконский прощается с сыном, отправляющимся на войну: «Помни одно, князь Андрей:
коли тебя убьют, мне, старику, больно будет…, — он неожиданно замолчал и вдруг; j
крикливым голосом продолжал, — а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно».
Вот это ощущение себя побегом славного родословного древа, которое не мною началось и не мною кончится — необходимое условие, при котором от отца к сыну, от деда к внуку передается сознание фамильной чести и обязанность хранить эту честь незапятнанной.
* * *
«Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти — дня рождения».
(«Екклесиаст» 7, 1)
: i-
…Помни родство свое. Некогда это было привилегией аристократов — иметь свою родословную, свое генеалогическое древо, свой фамильный герб. И чем древнее был род, тем знатнее считалась семья. Но суть, конечно, не в древности, а в отношении к прошлому.
Человек старается быть лучше, когда он понимает всю меру ответственности, налагаемой на него его фамилией, ибо за этой фамилией он видит поколения людей, передавших из рук в руки, как самую великую ценность, доброе имя. Поэтому своими предками гордились не только аристократы и вельможи. Ценили свою родословную и простые люди и могли рассказать о замечательных умельцах в своем роду, или силачах, или храбрецах. И какой-нибудь деревенский кузнец особенно гордился тем, то он не просто кузнец, а кузнец в седьмом колене. Горжусь и я: род Градусовых — Битюцких поработал на медицину почти два века…
* * *
«Помните узников, как бы и вы с ними были в узах, и страждущих, как и сами находитесь в теле».
(К евреям. 13,3)
«Опять поминальный приблизился час,
Я слышу, я вижу, я чувствую вас».
(А.Ахматова «Реквием»)
.. .Репрессии накатывались волнообразно, один арест окликал другой… люди жили на
мысленных цыпочках…
Передо мною обвинительное заключение по делу на А.А.Золотарева, Л.А.Альбицкого, А.Ф.Виноградова, П.М. Битюцкого, Е.В. Сосниной-Пуцилло (почему не Соснину-Пуцилло? От «шибкой» грамотности следователей НКВД? — К.Г.) и др. по статье 58/10 № 58/11 УК. Начато 5 февраля 1930 г.
Любопытный документ:
«В течение последних лет в Рыбинске в среде научных работников отмечается явно
антисоветское направление — группирование сил антисоветской деятельности. Группа
местной интеллигенции, объединившись в Р.Н.О. (Рыбинское научное общество — К.Г.),
захватив в нем руководящую роль, до последних дней старается придать внешнюю
аполитичность его деятельности и оберечь эту деятельность от марксистско-ленинских
элементов. Пытается придать обществу кастовость. Под свою научную опеку берет все
научные организации и учреждения (краеведческие кружки) и музей, где также проводит
свои установки на кастовость, подбор своих людей из «бывших» людей или замешанных в
прошлом в антисоветской деятельности и даже выживает из своих рядов советски
настроенных людей. Эта антисоветская группировка интеллигенции из научных
работников, в которую входили:
- Золотарев Алексей Алексеевич, председатель научного общества, сын местного рыбинского попа, бывший меньшевик, лидер Рыбинской группы;
- Виноградов Алексей Федорович, секретарь Р.Н.О., анархист, отбывавший ссылку при советской власти за анархическую деятельность, сын местного рыбинского попа;
- Битюцкий Павел Михайлович, арестовывался в 1927 г. ЯРООГПУ как монархический элемент, зубной врач;
- Альбицкий Леонид Андреевич, сын служащего, бывший акцизный чиновник, имевший гражданский чин надворного советника, преподаватель школы II ступени;
- Соснина-Пуцилло Евгения Васильевна, дочь местного врача, брат которой — белый офицер — расстрелян за участие в Ярославском восстании.
На протяжении всего времени вели активную антисоветскую агитацию, которая сводилась к тому, что у власти сидят варвары, враги нации и культуры, головотяпы, не умеющие управлять страной, политика которых приведет советскую власть к неизбежному краху, а не социализму».
В свое время еще А.И.Герцен предупреждал: «Подорванный порохом весь мир буржуазный, когда уляжется дым и расчистятся развалины, снова начнет с разными изменениями какой-нибудь буржуазный мир. Потому что он внутри не кончен, и потому еще, что ни мир построящий, ни новая организация не настолько готовы, чтоб пополниться, осуществляясь».
Не вняли большевики, поспешили…
«И с этого пойдет, начнется:
Раскачка, выворот, беда…».
Не услышали и в 1922 году боль и гневное предупреждение В.Г.Короленко в письмах Луначарскому А.В., кстати, оставшихся без ответа:
«…Насколько мой слабый голос будет в силах, я до последнего издыхания не перестану протестовать против бессудных расстрелов…
…вы сделали то, что деревенская «грабижка», погубившая огромные количества сельскохозяйственного имущества без всякой пользы для вашего коммунизма, перекинулась и в города, где быстро стал разрушаться созданный капиталистическим строем производственный аппарат.
… Самая легкость, с которой вам удалось повести за собой наши народные массы, указывает не на нашу готовность к социалистическому строю, а, наоборот, на незрелость нашего народа.
..Вы победили капитал, и он лежит у ваших ног, изувеченный и разбитый. Вы не заметили только, что он соединен еще с производством такими живыми нитями, что убив его, вы убили также производство.
…Увеличенные односторонним разрушением капиталистического строя, не обращая внимания ни на что другое в преследовании этой своей схемы, вы довели страну до ужасного положения.
…И главное — вы разрушили то, что было органического в отношениях города и деревни: естественную связь обмена.
…Каждый земледелец видит только, что у него берут то, что он произвел, за вознаграждение, явно не эквивалентное его труду, и делает свой вывод: прячет хлеб в ямы. Вы его находите, реквизируете, проходите по деревням России и Украины каленым железом, сжигаете целые деревни и радуетесь успехам продовольственной политики.
…Вам приходится довольствоваться легкой победой последовательного схематического оптимизма над «соглашателями», но уже ясно, что в общем рабочая Европа не пойдет вашим путем, и Россия, привыкшая подчиняться всякому угнетению, но выработавшая формы для выражения своего истинного мнения, вынуждена идти этим печальным, мрачным путем в полном одиночестве.
…Не создав ничего, вы разрушили очень многое, иначе сказать, вводя немедленный коммунизм, вы надолго отбили охоту даже от простого социализма…
…силой навязывать новые формы жизни, удобство которых народ еще не сознал и с которыми не мог еще ознакомиться на творческом опыте. И вы в нем виноваты…
…Политических революций было много, социальной не было еще ни одной. Вы
являете первый опыт введения социализма посредством подавления свободы, что из
этого может выйти? Не желал бы быть пророком, но сердце у меня сжимается
предчувствием, что мы только у порога таких бедствий, перед которыми померкнет все; то, что мы испытываем теперь.
…И вот истинное благотворное чудо состоялось в том, чтобы вы наконец сознали свое одиночество, не только среди европейского социализма, но начавшийся уже уход от вас вашей собственной рабочей среды, не говоря уже о положительной ненависти деревни к вашему коммунизму — сознались бы и отказались от губительного пути насилия».
* * *
«Пошлость имеет громадную силу: она всегда застает свежего человека врасплох, и в то время, когда он удивляется и осматривается, она быстро опутывает его и забирает в свои тиски». (М.Е.Салтыков-Щедрин)
«Суд истории не знает срока давности». (В.Н.Дружинин)
…Пагубу большевизма в «Зоорландии» приснопамятных 30-х годов чувствуют и члены Рыбинского научного общества. Они протестуют против оголтелого христонаступничества. «Металл церквей на новые машины!» Спасо-Преображенский собор закрывают, намереваясь использовать его как зерно- и овощехранилище, цирк, театр, водный вокзал, ресторан, общежитие, архив. В своем ослеплении собираются даже снести; в начале 50-х годов 20 века на страницах городской газеты разгорается дискуссия. Благоразумие возобладает — жемчужина архитектуры останется. (Это о ней архиепископ Ярославский и Ростовский Ионафан сказал в 1881 году: «Я побывал в земном Раю, не знаю, лучше ли будет в Раю небесном»).
А.А.Золотарев, для которого церковь «должна напомнить человеку об его вечном призвании и вечном значении его личности», а также другие члены общества высказывают особое мнение против подобной смердяковско-швондеровской свистопляски-вседозволенности. «Церковь, — прозорливо отмечает А.А. Золотарев, — в зените: чем прямее, чем с большей злостью бросает человек в нее камень, тем сильнее ранит этот камень безумца — метальщика при обратном попадании».
.. . «Услыши и помилуй…». Протест рыбинских краеведов был услышан…
…В ноябре 1999 года состоялась церемония передачи Спасо-Преображенского собора Ярославской епархии. Епископ Иосиф отслужил молебен. Губернатор области А.И. Лисицын привел любопытные факты: за последние десять лет на Ярославщине восстановлено 150 церквей и 14 монастырей. Всего в области сейчас 230 приходов.
«Пытались бессмертье убить пустотою,;
Да вышняя воля претит.
И храм над водою, над темной водою
Все так же, как прежде, стоит».
* * *
«Восстань в сердцах, сердца исполни!
Произрастай наш край родной.
Неопалимым блеском молний,
Неопалимой купиной»
(Андрей Белый)
Рыбинское научное общество…
…4 сентября 1909 года Ярославский губернатор уведомил Председателя Ярославского Естественноисторического Общества о согласии на открытие Рыбинского Отделения. Через два дня состоялось его собрание.
1919 год. Председатель Общества Михайлов А.А. выбывает из Рыбинска.
В 1920 году Председателем избирается Золотарев А.А., бессменный руководитель по 1929 год.
Это звездные годы детища Алексея Алексеевича, его служения Минерве.
Бывший член общества М.Артемьев вспоминает:
«Правление Рыбинского научного общества занимало первый этаж в двухэтажном особняке — в доме № 30 по улице Пушкина (дом доктора Нифонтова С.А. — К.Г.)
Здесь располагались научная библиотека, включавшая богатейшие статистические материалы и другую литературу, зал заседаний, канцелярия.
На втором этаже помещался исторический музей, которым заведовал А.Ф.Бараев.
Помимо этого здания научному обществу принадлежало цветоводческое хозяйство с хорошо оборудованными оранжереями. Оно размещалось на площади, ныне занятой домом № 34 по улице Пушкина. Была у научного общества астрономическая обсерватория, оборудованная достаточно мощным телескопом. Она находилась в чердачном помещении здания горисполкома (Крестовая, 77 — К.Г.)
…Общество объединяло группы и отдельных членов, работавших в интересовавших их направлениях. У нас существовали секции: астрономическая, геологическая, ботаническая, орнитологическая, гидрологическая, энтомологическая, дорожная. Отдельные члены общества занимались самыми разнообразными вопросами. Так, врач Битюцкий собирал материалы о рыбинских силачах, о чем сделал интересный доклад на одном из собраний общества.
Инженер В.А.Проварихин прорабатывал вопрос строительства гидроэлектростанции на. реке Черемуха мощностью 500 киловатт.
Рыбинское научное общество имело несколько филиалов: в селах Коприно, Николо-Корма, деревне Борисовке Мышкинского района, в г. Мологе, Пошехонье-Володарске.
В 1929 году общество провело большие работы по изучению состояния основных дорог Рыбинского округа (Рыбинский округ включал районы Рыбинский, Мышкинский, Угличский, Некоузский, Пошехонский, Брейтовский).
В летний период проводились комплексные экспедиции главным образом по рекам Рыбинского округа.. В них принимали участие геологи, орнитологи, ботаники, гидрологи, энтомологи… Результатами их были комплексные отчеты, которые докладывались на собраниях общества и публиковались в рукописных сборниках. Следует отметить, что эти экспедиции проводились лишь на личные средства их участников и в свободное от работы время.
Общество не взимало членских взносов и существовало на единовременные взносы отдельных членов, дотации из бюджета, на доходы от единовременных выполняемых заказов советских и хозяйственных организаций и предприятий и от продажи изданий общества. Например в 1929 году обществом был разработан и создан путеводитель-справочник по г. Рыбинску с приложением подробного описания плана города.
В числе актива общества были М.В.Васильев, В.К.Ливанов, Н.Парунин, Г.В.Лесовик, А.Н.Егоров, И.А.Курочкин и др.
…При обществе активно работал кружок юных краеведов, где занимались учащиеся
старших классов школ города».
В 1927 году на 8-м краеведческом съезде с установочным докладом об изучении естественно-производительных сил выступил академик А.Е.Ферсман.
На съездах 20-х годов присутствовали основоположники советского краеведения, профессор-ленинградец Н.П.Анциферов, исследователь жизни народов Крайнего Севера профессор В.Г.Богораз-Тан, профессор-этнограф Б.А.Федченко, сын известного путешественника и естествоиспытателя. Слава о рыбинских краеведах катилась по всей стране. А.А.Золотарев как председатель научного общества и член Центрального бюро краеведения был приглашен в Москву на XV съезд ВКП(б), где выступил перед делегатами. В статье об итогах семи Рыбинских краеведческих съездов (журнал «Краеведение» № 1, 1927 г.) Алексей Алексеевич пишет: «Мы, ярославцы, по-прежнему думаем, что одна из главных задач краеведения в том, чтобы сделать новым Ломоносовым дорогу от Архангельска на Москву, путь жизни от деревенского грамотея до академика гораздо более скорым и торным, чем он был два столетия назад».
Скольким юным и даровитым умам общество открыло и сократило путь в большую науку, подтвердив несколько перефразированные слова М.В.Ломоносова, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов» рыбинская земля рождать. Вот только несколько имен: писатель, журналист, этнограф В.Н.Дружинин; кандидат богословия, педагог-новатор, один из организаторов семейно-педагогического кружка и
религиозно-философского общества в Рыбинске И.И.Зеленцов; земский врач, общественный деятель и приятель отца С.А.Нифонтов; доктор филологических наук, историк-востоковед, лауреат Ленинской премии (посмертно) Н.А.Невский, обвиненный в шпионаже в пользу Японии и расстрелянный в 1937 году. Это и академик, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской и государственной премий, один из создателей оборонительных систем ПВО А.А.Расплетин; действительный член Российской Академии наук, член Международной академии астронавтики, Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина», Американской академии искусств и наук К.Я.Кондратьев и многие, многие другие.
* * *
«Мне хотелось бы, чтобы меня некоторые помнили, но отнюдь не хвалили; и только при условии, чтобы помнили вместе с моими близкими».
(В.Розанов «Уединенное»)
Алексей Алексеевич Золотарев (1879-1950). Писатель-прозаик. Поэт, автор сборника «Песни в ночи». Публицист и литературный критик. Практик и теоретик краеведения. Автор уникальных 497 поминальных очерков как о людях безвестных, так и о видных деятелях культуры (А.А.Ухтомский, Н.А.Бердяев, А.М.Горький и др.). Эти очерки составили книгу «Campo Santo моей памяти» (Саmро Santo — святое (священное) поле — цветущий луг, кладбище).
В 1948 г., незадолго до смерти, Золотарев писал об этой книге: «Каждая такая заметка не только служит вечной памяти усопших, но дает мне самому душевную ясность и целебную силу для жизненного подвига. Именно теперь, на склоне лет, так ясно чувствуется тесная связь со всеми, кто был около меня… . Заметки эти в чем-то каждый раз, как я пишу их, углубляют мое духовное зрение, способствуют полноте моих чувств, впечатлений и ощущений от окружающего меня мира».
С 1989 года в Рыбинске положено начало Золотаревским чтениям. По словам Е.В.Кончина, энтузиаста-исследователя наследия А.А. Золотарева, «в архиве писателя можно провести всю жизнь и не пожалеть о том».
А.А.Золотарев родился в семье кладбищенского священника Георгиевской слободы на окраине Рыбинска. В 1901 г. отец становится протоиреем главного рыбинского храма — Спасо-Преображенского собора. Уже в годы гимназичества юноша приобщается к научно-собирательской работе — организует библиотеку. После окончания гимназии по желанию родителей поступает в Киевскую духовную академию. Однако дебри догматики, апологетики, гомилетики, патристики не удовлетворяют любознательного, вдумчивого академиста. Происходит столкновение с
начальством. Золотарев оставляет академию и поступает на естественный факультет Петербургского университета, сближается с революционной молодежью, устанавливает связь с ленинской «Искрой» (посылает туда корреспонденции, студенческие листовки). Весной 1902 года Алексей Золотарев активно участвует в знаменитой студенческой демонстрации у Казанского собора. За этим следуют арест, исключение из университета без права поступления в столичные учебные заведения. Летом Алексей Алексеевич высылается в Рыбинск под гласный надзор полиции. Этот надзор продолжается в Одессе (1903 г.), где Золотарев надеется поступить в Новороссийский университет. Но над ним довлеет политическая неблагонадежность… «Двадцатый век. Еще бездомней, еще страшнее жизни мгла».
* * *
Первую русскую революцию (1905г.) Алексей Золотарев встречает в Рыбинске активным членом Рыбинской группы РСДРП. После разгрома группы в декабре 1905 года вторично арестовывается и в марте 1906 года высылается на три года в Нарымский край. I. Из-за плохого здоровья осужденного родители выхлопатывают замену Сибири высылкой! ; за границу.
В Париже Алексеич (так любовно зовут его друзья) поступает учиться на естественный факультет Сорбонны. В летние каникулы занимается гербаризацией растений. Открывшийся туберкулезный процесс в легких мешает продолжать учебу. Болезнь заставляет Золотарева отправиться на юг, в Швейцарию.
В небольшом курортном городке Монтре встречает своих старых знакомых Бурова А.В., Львова-Рогачевского В.Л. Последний переписывается с М.Горьким и получает приглашение приехать на Капри. Решают ехать всей компанией.
В письме родителям от 14 сентября 1907 г. Алексей Алексеевич пишет: «Сегодня минуло полтора года моей ссылки и столько же ровно осталось… Сегодня я первый раз подумал о возвращении в Россию, как о чем-то близком. А пока что я все-таки осуществляю свою мечту и еду на полтора месяца… в Италию, на остров Капри в Неаполитанском заливе. Едет нас довольно большая компания. 7 человек, в крайнем случае — 5, народ все хороший. Я рад, что уезжаю в Италию. Хоть чувствую, что и под пленительным небом Сицилии буду вспоминать пестрые осенние перелески и слышать | запах грибов».
В письмах родным Алексей Алексеевич восхищается впечатлением от встреч с Горьким. «Познакомился с Горьким, который живет здесь недалеко от нас, — пишет он в Рыбинск 20 сентября. — Горький мне пришелся очень по душе. Смотришь на него, слушаешь его задушевный голос с волжскими ударениями и точно всю Россию припоминаешь. Вчера сидели мы большой компанией и слушали Римского-Корсакова («Садко») и Чайковского, а кругом, в самом ресторане и за дверьми его, шумело итальянское море».
В другом письме: «Еще что очень светло действует на меня здесь — это знакомство с Горьким. Это нашей России славнейший человек. Он хорошо очень рассказывает, и знания русской жизни и русских людей у него прямо неисчерпаемые. У него мы нередко сидим вечером, часто катаемся на лодке. Я как-то заслушиваюсь, когда он говорит. Я именно себе его таким и представлял.
Недавно он читал драму «Отец» (первоначальное название пьесы «Последние» — К.Г.),
а теперь читает свою повесть «Шпион» (первоначальное название повести «Жизнь\
ненужного человека» — К.Г.). Сидим, слушаем, а вдали глухо шумит великое море, море (‘ народов, искони нашептывающее людям мятежные мысли».
Горький, тонкий знаток-душевед, не переставал удивляться изломам человеческих судеб. Его интересует, как получилось, что Золотарев, сын священника из глухой «пошехонской стороны» и вчерашний семинарист, становится опасным для государства «смутьяном», встает на борьбу за социальное переустройство общества. Выслушав как-то жизненную исповедь Алексея Алексеевича, Горький советует ему взяться за перо.
И вот рождается золотаревский первенец — повесть «В старой лавре» (1908), опубликованная в знаньевском сборнике.
Хорошо в Италии, но «пестрые осенние перелески и запах грибов» родины зовут к себе.
В марте 1909 года А.А.Золотарев возвращается в Рыбинск, но связь с Горьким не порывает. В мае 1910 года готовится судебный процесс над группой революционеров Рыбинска. Обыски, в том числе у Алексея и Давида Золотаревых. Изымается революционная литература, письма Николая Золотарева из Парижа и Капри, «касающиеся партийных вопросов и партийных лиц, с Максимом Горьким, Лениным и другими во главе» (протокол обыска-К.Г). При втором обыске (август 1910 г.) изъяты новые материалы о «сношениях с революционными центрами России и за границей», связях с Горьким и Луначарским.
В марте 1911 г. Золотарев А. А. высылается на три года в Нарымский край. По причине болезни родным снова удается добиться замены Сибири высылкой за границу. Там Алексей Алексеевич вращается среди революционно настроенной интеллигенции (о. Капри), занимая, однако, «внепартийную» позицию, сохраняя верность русской провинции, ее старине, традициям.
В этот период он успешно занимается литературно-художественным творчеством: создает повести «На чужой стороне» (1911) (о политзаключенных в «Сибири, стране каторги и ссылки»), «Во едину от суббот» (1913) (наблюдения в Париже за русскими политическими эмигрантами). В письме И.П.Ладыжникову Горький рекомендует
перевести ее на французский язык: «Очень ценная вещь».
В 1913 г. Алексей Алексеевич переводит «Изгнание торжествующего зверя» Джордано; Бруно, трудится над циклом каприйских новелл «Путь любви».
Вместе с братом, Николаем Алексеевичем, работавшим библиотекарем Русской публичной библиотеки имени И.С.Тургенева в Париже, организует первый Римский съезд культурно-просвятительных обществ за границей, собирает книги о России, изданные на европейских языках.
На Капри Золотарев А.А. председательствует в Обществе взаимопомощи русским, является директором Каприйской русско-итальянской библиотеки.
1914 год. Возвращение в родной город. С 1915 года Алексей Алексеевич с головой уходит в работу по сохранению тех просветительских организаций, которые уже были при Рыбинском отделении Ярославского естественно-исторического общества: астрономической обсерватории, естественно-научного музея, Ботанического сада, занимается публицистикой. Служит Слову. Он не может молчать об угнетении Российским государством национальных меньшинств. С тревогой и горечью пишет об инородческой Сибири, ее обреченном фольклоре, о «заживо забитой в гроб родной нам красавице Польше», судьбе евреев, лишенных свободы жительства в России: «О, если бы скорее снята была с нашей русской народной совести непомерная тяжесть еврейского вопроса, и слова поющегося в наших церквях псалома о притеснителях звучали бы для нас как воспоминание кошмарного прошлого, а не как живая угроза».
После Октябрьского переворота А.А.Золотарев возглавляет городское книгохранилище, проводит большую работу по сбору и сохранению реквизированных библиотек, произведений живописи, скульптуры. Долгие годы директорсвует в историко-краеведческом музее, а с избранием его в 1920 г. председателем РНО всецело отдается этой деятельности.
«Праведник» и «китежанин» Алексей Алексеевич не имел прямых наследников, не был женат, но оставил свое духовное детище — РНО. «Духовные дети нам намного дороже |. родных, ибо последние зачинаются без особых усилий и за одну ночь, тогда как для первых необходимо огромное напряжение и много времени».
* * *
«…как наше слово отзовется?»
(Тютчев)
20-е годы — разлив деятельности Рыбинского научного общества. … 1922 год. По указанию Ленина на пароходе высылают из страны лучших представителей российской интеллигенции. 30 ноября этого года члены молодежного кружка РНО в знак протеста читают и анализируют статьи выдающегося русского мыслителя Николая Бердяева, а общество попадает в поле зрения советской охранки. Высказывания А.А.Золотарева раздражают власть предержащих:
«…Вы, коммунисты-диктаторы, лишаете тысячи людей средств к существованию, лишая их гражданства, варварски поступаете со всеми, кто полезен обществу, ваши планы — филистерская фантазия, на бумаге одно, а на деле совсем другое». (Золотарев).
«Порядок выборов в Советы, по их мнению, зиждется на подтасовке, фальшивой, а, кроме того, террором зажимают рот: «Не дают тайного голосования при выборах, потому что боятся остаться не у дел». (Золотарев).
Появляются свидетельские показания:
«.. .я считаю, что вокруг руководителя общества Золотарева А.А. группируется антисоветский контрреволюционный актив и, прикрываясь флагом общества, он ведет контрреволюционную работу».
«…Золотарев выступает как религиозный фанатик против закрытия собора и использования его под зернохранилище, о чем подал свое особое мнение…».
…1930 год. Научное общество разгромлено. Краеведение объявляется лженаукой. Против Золотарева и еще четверых членов РНО варганят облыжное, уже известное обвинительное заключение. «Есть ведь это в природе человека — зуд к пакостничеству, даже совершенно бескорыстному. Этак исподтишка укусить, столкнуть в яму, в воду — единственно потому, что ловко и безнаказанно можно это сделать и отчего бы не поглядеть, как будет барахтаться в испуге или извиваться от боли человек, испытать минутную злую радость…».
При аресте А.А. Золотарева изымают шесть брошюр о еврейской социал-демократии.
«Горе и опасность, — пишет Алексей Алексеевич, — нас умудряют и приближают к Богу… Мы зреем, мы наполняемся совершенством».
…Такие переломы в области психики не срастаются… «Но в цепях должны свершить мы сами / тот круг, что боги очертали нам». (Владимир Соловьев)
Несправедливость и произвол не озлобляют его. В письме от 18.08.1930 г. Алексей Алексеевич пишет: «Моя судьба непрерывно ставит меня в положение без вины виноватого: никакой контрреволюции в моей жизни и работе, которая шла у всех на глазах, конечно, не было. Я был, есть и буду человеком философской мысли и верующего сердца. Вы знаете, что я люблю и землю, и людей по сердцу. Так что проживу и в
архангельском крае».
Любопытны строки из письма Е.А.Власовой Л.А.Альбицкого,
разделившего с Золотаревым бесхлебье — бездолье чужбины:
«…теперь про Алексея Алексеевича. Он, с одной стороны, удивительно хороший и душевный человек. Когда он сидел в тюрьме, в особенности, когда нас посадили в общую камеру, он создавал вокруг себя какую-то благожелательную атмосферу: всегда найдет случай сказать человеку ласковое слово, поделится чем может (часто последним) и этим примером заражал других (напр., мужички, вообще не особенно склонные делиться своим добром, следовали его примеру). Но, с другой стороны, А.А. ничего не умеет делать из простых дел. Он, например, никогда не почистит себе сапоги, не пришьет пуговицы, не поставит заплаты и т.д. Я думаю, что он едва ли сумеет поставить самовар. Так он неловко все делает. Он исключительно человек умственного труда и в этом отношении очень работоспособен. Зато он очень неприхотлив и довольствуется малым, но ведь и этому же есть предел».
В ссылке Алексей Алексеевич работает на лесопилках по берегам Северной Двины, позже — корректором и статистиком в Архангельске.
* * *
Вернувшись из ссылки, Алексей Алексеевич попеременно живет то в Рыбинске, то в Москве. В столице он находит приют и помощь М.Горького и Е.П. Пешковой, живет у своей сестры М.А. Сыромятниковой.
Следуя горьковскому призыву развернуть по стране работу по созданию истории фабрик и заводов, А.А.Золотарев принимается за написание история Ярославля (готовы семь глав рукописи), но издательство отказывается от задуманной серии «Русские города».
…За несколько дней до Великой Отечественной войны Золотарев приехал в Рыбинск и, по его выражению, «застрял» здесь до весны 1944 года.
Внучка Д.И.Ревякина Матвеева А.Б. вспоминает («Рыбинская среда», №8(52), август 2008 года, стр. 28-29. – Прим. Ред).: «В войну Алексей Алексеевич жил у Бухарина Н.И. в Пионерском (ныне Воскресенском) переулке — рукой подать до нашего дома, — захаживал к нам. Если была возможность, бабушка подкармливала его. Однажды он сел за рояль и что-то музицировал, а потом начал задумчиво напевать на итальянском языке… Я впервые услышала живой иностранный язык… В этот момент, подумалось мне, он мысленно уносится в благословенный южный край…»
…Дистрофия гложет и без того ослабленный организм. Вдобавок переносит операцию. Воспользовавшись приглашением, Алексей Алексеевич набирает силы в Борковском имении Н.А.Морозова. Его поражают трудолюбие, огромные познания гостеприимного хозяина «Идешь ли с ним на прогулку по окрестностям Борка, всюду он видит этот холст вечности, это
отражение небес на земле. Ржавчина болот — это, несомненно, метеоритная железная пыль космического происхождения. В полукруглых болотниках, на опушках он видит следы метеорных каменных дождей… Заглянешь ли в кабинет Николая Александровича,
приглядываешься к его манерам, к его постоянной сосредоточенности и… невольно сам становишься обитателем не только земли, но и необъятной Вселенной…»
Связи Алексея Алексеевича с Н.А.Морозовым были давние, со времени пребывания в Италии (1911-14 г.г.): туда Николай Александрович посылал карты созвездий из Пулковской обсерватории, нужные А.А.Золотареву для работы над переводом «Изгнания торжествующего зверя», и различные книги. В свою очередь, Алексей Алексеевич посылал Морозову из Италии иностранные книги — последний знал одиннадцать языков и мог свободно читать на них.
…Алексей Алексеевич занимается историей Рыбинска, трудится над книгой «Саmро Santo моей памяти» (образы усопших в моем сознании).
Последний раз приезжает в Рыбинск летом 1949 года. Бродит изгоем по улицам и окраинам, на ногах отопки, бездомный, голодный, больной, под надзором правоохранительных органов. Некоторые старые знакомые избегают встречи с ним. Нет денег на бумагу, конверты, чернила, чтобы ответить на письма. «Я с детства приучен и люблю писать письма, а если не ответил Вам, то только потому, что было худо и мне и на мне…»
* * *
«.. .и дверь минувшего без страха открываю
и без раскаянья былое призываю».
(В.Набоков)
Многое таится в его сотах памяти… Еще в предреволюционные годы А.А.Золотарев задумывает монументальное полотно, роман-хронику, «поэму в прозе» о жизни духовенства «Рабы Божьи». Над книгой работал до последних месяцев своей жизни. Ведущей темой — и это он подчеркивал в письме Горькому от 23.03.1924 г. — является тема семейная: «В душе моей зерно большой хроники, пронизанной моими заветными мыслями о радуге жизни. Жизнь семьи — это радуга».
Наш земляк, доктор филологических наук, профессор МГУ Валентин Евгеньевич Хализев считает: «Если бы Золотареву удалось завершить (или хотя бы приблизить к завершению) этот свой литературный труд, то мы, вероятно, располагали бы нынче оригинальным и масштабным произведением, по своей смысловой направленности совершенно непохожим на романы-эпопеи XX века и наследующим литературную традицию прошлого столетия («Семейная хроника» Аксакова, «Соборяне» и «Захудалый род» Лескова, в какой-то мере и «Войну и мир» Толстого»).
«Странно как-то складывалась моя жизнь. Я постоянно так сильно до самозабвения любил окружающих меня людей, и постоянно судьба относила куда-то далеко от родного берега. Я искал своего, я искал того, чего страшно хотела душа моя, и не находил. Усталый, я возвращался к родным местам, где любящие меня люди успокаивали меня, спасали от гнетущей тоски, вкладывали в меня новые силы, — и я снова шел скитаться вдали от родных берегов».
Лето и осень 1949 года Алексей Алексеевич провел в Рыбинске. Здесь он отметил свое 70-летие, встречался с друзьями и знакомыми, фотографировался с детьми Вадима Константиновича и Галины Константиновны Ливановых. Последняя пожизненная фотография Золотарева, последний приезд в город — прощание с родным Рыбинском…
Через всю свою многотрудную, биткам набитую несчастьями и лишениями жизнь проносит краевед-энтузиаст нежную любовь к нему. «Я мечтаю именно в Рыбинске
упасть в землю зернышком бессмертия».
В конце ноября Алексей Алексеевич уехал в Москву, где простудился, заболел воспалением легких.
Умер А.А.Золотарев в Москве 13 февраля 1950 года на семьдесят первом году жизни. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Ответственность человека перед высшими началами бытия, считал Алексей Алексеевич, осуществляется неустанным совершенствованием и настойчивым участием в деле устроения и совершенствования человечества — «охорашивании» Земли.
Не подтвердил ли этот Человек своей жизнью такую ответственность?
* * *
Одно время в Рыбинске витали слухи о переименовании улицы Ворошилова в улицу Золотарева. Думается, настала пора воплотить, наконец, задуманное в жизнь, избавляясь от набившего оскомину русского прекраснодушия — «хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Сеяли рожь, а взошла лебеда.
* * *
«И, по причине умножения беззакония,
во многих охладеет любовь;
претерпевший же до конца спасется».
(Евангелие от Матфея ХХIV, 12, 13)
Альбицкий Леонид Андреевич (09.10.1872-21.05.1934). Почетный член РНО (1925 г.), один из основателей Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества и его сотрудник (1917-29 г.г.). Один из первых занимается раскопками (1916-1919 г.г.), изучает древнюю историю родного края —
небольшие насыпи около деревни Кстово на берегу Черемухи. «История… принадлежит тому, кто охраняет и почитает прошлое, кто с верностью и любовью обращает свой взор туда, откуда он появился, где он стал тем, чем он есть…»
В 1916 г. общество издает первый выпуск «Известий», устанавливает связи с центральными научными учреждениями, укрепляет свое положение как объединяющего научного центра края. Осенью этого же года энтузиасты Рыбинского отделения Ярославского естественноисторического общества под руководством Л.А. Альбицкого начинают раскопки кстовских курганов. Среди участников и старшеклассники — члены естественноисторического кружка, будущие активные деятели научного общества Ливановы, Коперина, Владимирский и др.
В 1919 г. — новый подъем в работе РНО. В него вливается естественноисторический кружок учащихся, укрепивший кадры молодых, неутомимых сотрудников общества.
В июне 1927 года на втором Рыбинском съезде краеведов Л.А.Альбицкий делает обстоятельный доклад о рыбинском фотографе-виртуозе Сигсоне А.А.
В нем отмечается, что Сигсоном по заказу для представления в Петербург, в Министерство путей Сообщения, были сфотографированы все существующие виды судов на Волге, включая туера и пассажирские пароходы (более 40 снимков). Когда пароходное общество «Самолет» начало выпускать новые особо комфортабельные пароходы, Сигсон А.А. получал заказы от общества на фотографирование последних. Исполнена была им и большая серия снимков канатной фабрики Журавлева, различных стадий производства на этой фабрике. Снимки эти были отправлены за границу. (Следует отметить, что фабрика Журавлева считалась образцовой; строили ее в свое время голландские мастера, и она послужила примером даже для некоторых германских фабрик).
.. .В 1900 году А.А.Сигсон по приглашению профессора Броунова представляет свои фотографии снежинок на Парижской всемирной выставке, где его снимки оказались лучшими. Конкурентом ему был профессор Берлинского университета Гельман, но снимки последнего по исполнению уступали снимкам Сигсона, т.к. центр (ядро) снежинок на снимках этого профессора выходил несколько расплывчатым и, кроме того, изображения их не выделялись с такой рельефностью на фоне, как на снимках А.А.Сигсона. (Профессор Гельман со снимками А.А.Сигсона ознакомился, по-видимому, вскоре после первого опубликования последним своей работы (во всяком случае ранее 4-й фотографической выставки в СПБ) и, очевидно,имел с ним переписку, насколько можно судить из уцелевшей телеграммы Гельмана от 29.03.1894 года: «Ausgezeiclmet. Besten Dank. Hellmann». (Превосходно. Большое спасибо. Гельман. — К.Г.). Может быть, он впервые ознакомился с ней по брошюре А.А.Сигсона на немецком языке «Schneekrystalle» («Снежинки»), о которой упоминает в своем письме к А.А.Сигсону от 16.07.1894 г. профессор Д.А.Лачинов. Можно думать поэтому, что самый способ фотографирования снежинок в данном случае профессор Гельман заимствовал у Сигсона (хотя, по-видимому, фотографированием их интересовался и значительно ранее своего ознакомления с этим способом – прим. автора). Таким образом, микрофотографии последнего, (постольку поскольку это стало ясно на Парижской Всемирной выставке, а там, надо думать, были сосредоточены все лучшие работы в этой области) оказались лучшими в мире. То же подтверждает и профессор Б.П. Вейнберг в своей книге «Снег, иней, град, лед и ледники», (изд. «Матезис», 1909 г. стр.23).
Как многие честные русские люди, Альбицкий не может мириться с безобразиями, чинимыми властями: «Наши недостатки исходят от того, что большевики не умеют вести хозяйство. Вот если бы была другая власть, то все было хорошо… .. .Ничего не стало, жить тяжело, дело поставлено не так, как нужно, «товарищам не выбраться из такого тупика без помощи частного капитала, социализм хотят построить из-под палки на горбе рабочего. Я сам за свободу как старый земец, но не за такую, как сейчас». (Альбицкий)
В 1930 г. Альбицкого Л.А. арестовывают в числе пяти членов РНО. Из дела: «Сын священника г. Кинешмы, преподаватель естествознания, бывший акцизный и налоговый чиновник в течение 22 лет. Одинокий, имеющий высшее образование, несудимый, беспартийный».
«Изъятия при аресте:
Фотокарточка царской семьи (1 шт.);
Американских кредитных денежных знаков (10 л);
Золотых монет царской чеканки достоинством 5 рублей (5 шт.);
Пистолет системы «Браунинг» (1 шт.).»
Вместе с Золотаревым А.А., Битюцким П.М. суд приговаривает Альбицкого Л.А. к
трехлетней высылке в Архангельскую область.
* * *
«Эпохи столь наполненные событиями и изменениями,
принято считать интересными и значительными,
но это же эпохи несчастные и страдальческие для отдельных людей,
для целых поколений. История не щадит человеческой
личности и даже не замечает ее». (Н.Бердяев «Самопознание»).
«.. .смерть громыхнет тугим засовом
и в вечность выпустит тебя».
(В.Набоков)
Соснина-Пуцилло Евгения Васильевна (1888-1930). Внучка протоиерея Рыбинского Спасо-Преображенского собора, дочь врача. Выпускница Рыбинской Мариинской гимназии, впоследствии закончила Женевский университет. После Петербургской школы поощрения искусств работала в музеях города на Неве. (1921-1924 г.г.).
С 1925 г. — художник и научный сотрудник Рыбинского музея (создает отдел народно-прикладного искусства). Член РНО. Занимается описанием памятников на Георгиевском кладбище (около 3000 единиц). Зарисовывает на кладбище образцы художественного литья и деревянной резьбы.
Евгения Васильевна готовит уникальное исследование — «Иловна и ее
обитатели», первое прикосновение к истории графской ветви Мусиных-Пушкиных, яркий очерк нравов провинциальной дворянской усадьбы, о ведении хозяйственных дел, работе почты, репертуаре крепостного театра и многом другом. Работа завершена в конце 20-х годов, вскоре объявлена «антисоветской агитацией».
В феврале 1930 года Е.В.Соснина-Пуцилло арестована за то, что «входила в группу лиц, объединившихся в местном научном обществе, члены которой вели антисоветскую агитацию, выступали против закрытия церквей, занимались
систематическим выживанием с научной работы советски настроенных работников, собирали в научном обществе и научных учреждениях социально чуждых и антисоветски настроенных лиц».
Свидетельские показания:
«…Они пытались утверждать, что марксизму не место в науке. По этому поводу они говорили: «Музей по новому принципу перестраивать не надо, т.к. ей и обществу марксистские принципы, установки в музее не нужны». (Соснина-Пуцилло).
«Надоело слушать пустые разговоры о нашей мощи, силе, когда кругом развал, крестьянство недовольно соввластью и, если возникнет война, то соввласти, конечно, настегают». (Соснина-Пуцилло, отказалась пойти на митинг протеста против военных нападений на нас белогвардейских отрядов на китайской границе) (конфликт на КВЖД -К.Г.).
«Соснина-Пуцилло, Виноградов и Альбицкий заявили также особое мнение: «Мы против закрытия собора как памятника старины».
Из судебных материалов: Соснина-Пуцилло Е.В., 42 лет, одинокая, дочь врача, имеющая высшее образование, беспартийная, по профессии художник, научный сотрудник музея, не судившаяся.
Изъятия:
Облигаций царских займов разных выпусков на 7300 рублей;
Сберкнижка царских казначейств со вложением — 2600 рублей.
Внучка протоиерея Рыбинского Спасо-Преображенского собора, дочь врача…
В числе группы пяти Евгению Васильевну приговаривают к трем годам ссылки в Северный (Архангельский) край, «где лучшие друзья в чужих снегах зарыты».
Здесь по дороге на Соловки, в волочащемся потоке измученной человеческой плоти, она обретает вечный покой …
«Кукушка умолкла в листве,
Часы среди ночи застыли…
Печально звенит в голове:
Мы были, мы были, мы были».
* * *
…Семья Ливановых теперь снимает жилые комнаты у домовладельца Семенова по улице Гоголя, 26. Строение второй половины XIX века, на мощном каменном фундаменте, радует глаз прохожих пышным убранством карнизов, резного подзора у веса крыши, богатых наличников, резьбы по светелке, простенкам, крыльцу и веранде, витражами (сегодня дома нет — К.Г.) Этому деревянному особнячку суждено было стать прибежищем «сердцевинных» друзей-краеведов.
«Я бывал у Ливановых, — вспоминает А.А.Золотарев, — в полночь и за полночь, а тем более неукоснительно разделял их семейные горе и радости. Константин Александрович был самый близкий мне по Рыбинску друг мой, чья беседа, чьи сердечные заметки, чей даже вид, один взгляд зачастую успокаивал меня и приводил к душевной ясности, которую я так ценю и которая неоднократно спасала меня на кремнистом пути нашей жизни…»
Благодарно помнит этот семейный очаг известный ленинградский писатель В.Н.Дружинин: «Мысленно переношусь в Рыбинск, где огоньком дружбы, тепла сердечного, умного веселья светил мне в юности дом Ливановых…»
…9 декабря 1909 года Константин Александрович становится членом Рыбинского Научного общества (РНО). «Изучение родного края, краеведение лежит у нас в подсознании, оно внутренне сродно нам и ничем его не вышибешь из нашего сердца», — пишет А.А.Золотарев.
Взрослые члены РНО заседали в помещении по адресу: ул. Пушкина, 30, а молодежь ютилась где придется. Часто доктор Ливанов предоставлял свой дом на улице Гоголя для нужд членов РНО.
«Спешите творить добро!». Эти слова доктора-альтруиста Гааза невольно вспоминаются, когда узнаешь о том, что в 1916 году К.А. Ливанов предоставляет свой дом и дачу в Михалеве для научных занятий молодых кружковцев биологической станции, любовно называемой всеми «Ливановкой».
Во второй половине 20-х годов все явственнее ощущалась инфернальная атмосфера безбожия и начавшейся «бессемейственности мира». «Мы все, без конца и краю безотцовщина, выронили самое драгоценное, что было в старой тысячелетней культуре, сохраненной и переданной нам нашими отцами — это чувство сыновней близости к Творцу мира и сыновней ответственности за несовершенство мира, чувство греха и раскаяния. Нам некому стало рассказать себя, о самом интимном, сердцевинном в себе. Мир перестал быть семьею».
Люди с русским катастрофическим чувством жизни льнут к дому доктора Ливанова на Гоголя, 26. Здесь они, непоклонливые, брезгливо сторонившиеся от всего межеумочного, переваривавшегося в пролетарском котле, самоварничают — задушевничают, музицируют, обсуждают местные «злобы дня», словно хотят «надружиться» впрок, предчувствуя судьбу. Пир духа, обмен мыслями без боязни.
Константин Александрович много размышляет о жизни, смерти, одиночестве: «…В обыденной жизни, — пишет он А.А.Золотареву, — мы так отвыкли быть одинокими, что когда это одиночество является вынужденным, воспринимаем его как несчастье и страдание. А может быть, от времени до времени пожить в полном одиночестве не только плохо, а необходимо. На вечном миру, на людях некогда посмотреть на себя, и чем ближе люди, чем роднее, тем меньше возможность оторваться от них. И так проходит вся наша жизнь — она, может быть и приятна, и покойна, и со стороны кажется полной счастья и радости. И тем тяжелее, скорбнее момент вечной разлуки — и для того, кто уходит, и для тех, кто остается.
О смерти боятся думать, не хотят верить, что она может явиться нежданно-негаданно. Для всех она нежеланная, странная гостья… И если бы не тяжкие болезни и не менее тяжкие другие горести жизни — смерть была бы вечным пугалом, исключающим возможность даже и маленькой радости для человека, от его рождения до положенного ему предела. Готовиться к смерти — это не значит плакать о жизни, гнать от себя все радости жизни. Уйти в далекое плавание — ведь это тоже радость, тем большая, чем дальше, неизвестнее и таинственнее новое море для нового пловца. Но это радость только для тех, кто поработал над собой, уже стал лицом к лицу с опасностями и на неудачах выучился без страха в любой момент отплыть в далекие края».
Принимая больных, Константин Александрович помогает им не только лекарствами, но и добрым, участливым словом. Беседы поразительны. Своей наблюдательностью, правдивостью воспроизведения тогдашней социальной разметанности, обнищания, оголтения, разрушительной ненависти, безбожия, захлестнувшими страну. Он записывает беседы. В результате — жуткий документ времени, увидевший свет под названием «Без Бога», благодаря усилиям внучки Вейде С.В. и сотрудницы музея Тишиновой О.Ю.
Девственную преданность, любовь к малой родине с детства впитывают сыновья Вадим и Герман, дочь Галина, тоже члены РНО (сыновья — с 02.06. 1919 г., дочь — с 31.07.1923 г.), а впоследствии и муж дочери, Вейде Всеволод Готфридович (член РНО с 25.10.1928г.). Дети в семье воспитываются в любви к труду, науке и искусству. «Если отцовская наследственность влекла их к науке, материнская — к искусству». Сыновья и дочь были активными членами общества. Вадим часто выступал с лекциями и докладами, Герман исполнял обязанности секретаря, а Галина хлопотала по вопросам организации заседаний и съездов научного общества.
В 1927 году Галина Константиновна приветствовала академика Ферсмана на рыбинской земле, — на одном из краеведческих съездов, заседание которого проходило в помещении средней школы № 1. Она преподнесла ему красивый букет цветов, выращенный в ботаническом саду трудолюбивыми кружковцами.
Старший сын доктора Вадим Константинович, инженер-гидролог, в 1929 году подвергся незаконному аресту и высылке в Архангельский край, Константин Александрович, вплоть до своего ареста, хлопотал о его освобождении. Вадим Константинович участвовал в строительстве Беломорканала, Рыбинского моря, Куйбышевской ГЭС.
Средний сын Герман Константинович стал архитектором. Дома, построенные по его проектам, сохранились в Рыбинске и Иванове. Волна репрессий миновала его, но долгие годы на нем оставалось «клеймо» человека, родственники которого были «врагами народа».
Дочь Галина Константиновна закончила Рыбинскую женскую гимназию, поступила в Петроградский университет на географический факультет. В 1923 году ее исключили из числа студентов как члена семьи «гнилой мелкобуржуазной интеллигенции». Более 30 лет Галина Константиновна проработала воспитателем в детских садах Рыбинска.
…В 1930 году К.А.Ливанова арестовывают и высылают в Казахстан, где он находится сначала в Акмолинске, а потом в Алма-Ате. Нервное потрясение было так велико, что Константина Александровича, ни в чем неповинного человека, разбил паралич. Кроме того, он лишился дара речи. Его жена Надежда Васильевна — на свой страх и риск — одна поехала в Казахстан. После долгих хлопот-мытарств добилась перевода тяжелобольного мужа в Рыбинск. Более десяти лет был прикован Константин Александрович к постели. Скончался в 1942 году. Похоронен на Георгиевском кладбище.
* * *
Соседка Ливановых А.Векшина (Шаронова) вспоминает:
«.. .Мы жили в светелке. А семья Ливановых внизу… Это были настоящие интеллигенты, замечательные люди. Помню две длинные скамейки во дворе дома. С раннего утра они были всегда заняты людьми — больные приходили на прием к Константину Александровичу. Он никому не отказывал.
Когда парализованный, больной Константин Александрович был возвращен домой после принудительного и несправедливого заключения, он всегда сидел у окна. Куда бы я ни спешила — здоровалась с ним. Он приветствовал и отвечал кивком. Летом его выводили во двор, он сидел в кресле. Я часто подходила к нему о чем-нибудь поболтать. Он внимательно слушал, гладил мою руку. Конечно, Ливанов тяжело переживал свою немощь, частенько повторял: «Почему? Почему?». Больше он ничего не мог говорить. Это был умный, культурный и душевный человек, грамотный врач — таких теперь мало. Светлая ему память».
…Гоголя, 26. Это ведь напротив медицинского училища, где я проработал более 40 лет. Не раз, проходя мимо этого достопамятного дома, вспоминал эти слова: «Спешите творить добро!» И слова Константина Александровича: «Вглядываясь снова назад, вспоминаю тех, кому поручил Бог хранить и беречь меня и кого отозвал во времени, признанным им за благо для меня и моего рода: мою мать, моего деда и моего отца. Только теперь, оставшись один, я хорошо вижу их и понимаю их, и люблю их — как друзей моих, и хранителей, и наставников, и молитвенников, и
печальников. Только с их помощью я прошел благополучно путь свой. Верю, что помощь их, попечение обо мне и всех моих продолжается и до сих пор».
Охлобыстина Раиса Михайловна (1890-09.02.1980)
Раиса Михайловна становится членом РНО 1 сентября 1920 года и сразу же активно включается в его деятельность. Участвует в нескольких отделениях: естественнонаучном, библиотечном, педагогическом. Через два года ее избирают в состав бюро.
Любопытен следующий документ:
«Правление РНО настоящим рекомендует своего действительного члена Р.М.Охлобыстину для зачисления в число студентов Петроградского госмединститута.
Закончив в 1914 г. Высшие Бестужевские курсы, Раиса Михайловна не могла далее специализироваться по медицине и оставалась вынужденно в РНО, где прилагала свои силы и знания в деятельной работе по краеведению. Поэтому правление общества, рекомендуя ее, просит дать ей возможность получить специальное образование в той области, которая ее интересует. За секретаря правления: П.Волков».
Энергичная и любознательная, Раиса Михайловна находит материал о родовом имении Михалковых, и делает заинтересованное сообщение. «О молчаливых свидетелях прошлого». «Одним из таких немых свидетелей прошлого является дом Михалкова. Сначала идут служебные дома и амбары с водонапорной башней посреди них, барский дом, опять службы, конный двор, деревянные постройки и затем, примыкая с внутренней стороны, парк.
Остановимся на господском доме.
Постройка его относится к первой половине XVIII века, по некоторым сведениям он был выстроен во времена Анны Иоанновны, по устным же преданиям и рассказам дом построен на пятнадцать лет раньше церкви в селе Петровском. Постройка же последней относится в 1730 г., к тому времени, когда на месте Рыбинска стояла еще Рыбная слобода. Так или иначе он (господский дом — К.Г.) он может насчитывать себе около двухсот лет.
В настоящее время дом трехэтажный, но наиболее интересным является нижний этаж -толстые стены, сводчатые потолки, подвалы, стены которых в толщину достигают сажени — все это невольно переносит в давно ушедшие времена старой Руси. По всей вероятности, позднее и здесь производились большие переделки, изменившие и расположение комнат. Теперь наиболее интересными являются лишь две задние комнатки, за последнее время служившие, видимо, кладовыми. Одна небольшая, продолговатая, с низкой дверью, на оштукатуренных стенах справа и слева хорошо сохранились росписи, остаток интересной живописи XVIII века; налево, видимо, часть Летнего Сада у Фонтанки с гротами и павильонами, направо, надо предполагать, пародия на переговоры о Данциге (зима 1734-35 г.г.)., когда Данцигское посольство вело переговоры о мире с целью добиться смягчения условий Миниха; над дверью борьба быка с собакой.
В саду сохранилась тумбочка (в настоящее время, вследствие производственной порчи, тумбочка разобрана и изразцы убраны в кладовых Музея — примечание автора) облицованная старинными расписными изразцами. Рисунок на них большею частью мифологический с надписями: «приучаюсь к охоте», «сим доволен бываю» и т.п.
Второй этаж состоит из светлых больших комнат, его постройка более поздняя, но уже в описании г. Рыбинска 1811 г. дом Михалкова упоминается двухэтажным.
Наконец, еще более поздней постройки, вероятно, первой половины XIX столетия, третий этаж — деревянный оштукатуренный и малоинтересный.
Таковым-то является этот дом, насчитывающий себе до двух столетий, свидетель жизней не одного поколения.
Есть предание, что в нем ночевал арестованный Бирон, во время ссылки его в Сибирь.
О самом роде Михалковых нам известно пока лишь очень мало: различным архивным документам суждено было спастись, в настоящее время они переданы в Губархив, многие представляют большой интерес, есть бумаги времен Михаила Федоровича».
В 1924 году Раиса Михайловна уведомляет правление РНО:
«Согласно Постановления Общества о необходимости представления в Правление краткого отчета своей работы в Обществе за истекший год, должна сказать, что активной деятельности в Обществе в этом году я проявить не могла, т.к. уехав в конце 1922 года в Петроград и поступив там в медицинский институт, мне все силы и энергию пришлось потратить на встретившиеся при этом всякого рода препятствия и затруднения, приходилось довольствоваться лишь связью и объединением с членами Общества, живущими в Петрограде и образовавшими так называемое Петроградское Отделение Секции Краеведения при Рыбинском Научном Обществе.
Некоторое запоздание данного сообщения (до 15 декабря) объясняется тем, что упомянутое выше постановление было мне неизвестно. 30 декабря 1923 года. Р.Охлобыстина».
Какая порядочность, дисциплинированность и ответственность!…
В 1926 году Раису Михайловну Охлобыстину на общем собрании выбирают в правление общества, а в 1928 году она организует художественно-исторический музей – «музей — жизнь для народа, воспитывающий каждодневно струящиеся около него массы, а не собирание редкостей только для гурманов искусства, всестороннее жизненное усвоение человеческого творчества, и притом всенародное, а не для замкнутых кучек нескольких специалистов»…
Ревякин Дмитрий Иванович (1884-1923)
Кандидат экономических наук, организатор экономической пропаганды в послереволюционном Рыбинске, один из создателей первого в городе вуза — промышленно-экономического института (1919-1922), первый председатель Общественно-Экономического Отделения научного общества, действительный член общества (07.12.1921-13.12.1923),
Д.И. Ревякин родился в семье купца первой гильдии и городского головы г. Бежецка Тверской губернии. Среднее образование получил в Московской практической академии. Слабый легкими, он по настоянию родителей и врачей был вместе со старшим братом на лечении в Индии и на Цейлоне.
Пребывание за границей затягивается. Дмитрий Иванович решает продолжить образование в Германии — в Гейдельбергском университете. После пяти семестров Дмитрий Иванович возвращается в Россию, чтобы завершить экономическое образование в Санкт-Петербургском политехническом институте. Во время зарубежной учебы Дмитрий Иванович углубляет знакомство с Европой: посещает Францию, Швейцарию, Италию.
Возвращение на Родину, женитьба на Анне Ивановне – верной спутнице, рождение первенца… Одиссея продолжается…
…Дмитрий Иванович с семейством попадает на Дальний Восток, служит в Хабаровске, оттуда совершает путешествие в Японию. Первая мировая война (1914-18 г.г.) выбивает его из колеи и, несмотря на обострение болезни, он переезжает с Дальнего Востока и принимает участие в кампании по строительству дорог и мостов, затем едет на Западный фронт. На самой границе попадает в плен, а затем уже в Германии — в лазарет. Вскоре Дмитрия Ивановича выписывают из-за ревматизма…
…Вехи странствия земного… Время страшное, диковинное своеобразие советских условий: все расползается, рушится. Дмитрий Иванович оторван от семьи, тоскует по ней. Не раз приходят на ум библейские слова: «Кто нашел добрую жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа». Таким благом и благодатью для Ревякина является верная спутница жизни Александра Ивановна…
Вернувшись в 1918 году домой, Д.И. Ревякин сразу включается в экономическую жизнь Рыбинского совнархоза. В 1921-22 годах по Постановлению ВЦИК из Ярославской губернии выделяется самостоятельная Рыбинская губерния. Дмитрий Иванович — заметная фигура в хозяйственной жизни города: инспектор, а затем заведующий отделом учета и статистики Рыбинского губернского Совнархоза, председатель Бюро по исследованию экономической жизни Рыбинского края.
Трудно переоценить вклад Дмитрия Ивановича в организацию первого в Рыбинске вуза — промышленно-экономического института (1919-1922 г.г.), готовившего специалистов по экономическому управлению в промышленности. Его перу принадлежат программы по социально-экономическим дисциплинам, работа «К вопросу об описании Рыбинской губернии».
К сожалению, членом РНО Дмитрию Ивановичу Ревякину суждено было быть лишь два года. Но и за это время он успел многое: читал лекции по вопросам мировой культуры, вместе с А.А.Золотаревым, М.К.Шестаковой, Н.Д. Благовой собирал библиотеку им. Энгельса, активно участвовал в создании художественного музея, организации отделения общественно-экономических наук при обществе (был избран его председателем).
11 февраля 1922 г. Д.И.Ревякин делает доклад «Дуэль и смерть Пушкина». 2 июня 1922 г. проводит вечер «Шарль Фурье и его влияние на русскую литературу» (по поводу 150-летия со дня смерти Фурье). Вечер привлек около 60 слушателей.
Последнее время Дмитрий Иванович мечтает устроить вечер М.М.Ковалевского, и вечер был готов, но… Осенью 1923 года Д.И.Ревякин едет по совнархозовским делам в Москву, простужается и заболевает. Два месяца тяжких мучений в беспамятстве. За два дня до кончины возвращается сознание. Дмитрий Иванович прощается с близкими…
Диагноз: миллиардный туберкулез (т.е. обсеменение туберкулезной инфекцией всех органов).
…Смерть не спросит, придет да скосит…
«Дмитрий Иванович Ревякин был особый человек для Рыбинска», личность, просиявшая на краеведческом небосклоне нашего города.
Павел Михайлович Битюцкий (18.12.1876 ct.ct.-12.03.1943)
1. «Пепел Клааса стучит в мое сердце»
(Шарль де Костер «Легенда об
Уленшпигеле»)
2. «Беспокойный у тебя нрав,
пустые ты речи в народ пущаешь.
Давно бы за это съесть тебя надо,
Да, слышь, стар ты, худ и
немощен».
(Салтыков-Щедрин «Ворон-челобитчик»)
Если не я, последний из Битюцких, то кто же расскажет об отце?
«…И светлым образом отец
Пройдет сквозь жизнь детей и внуков,
И молодецкою походкой
Он поведет их за собой…
Не постаревший. Молодой!
Он все расставит по местам,
Не обманувшись мишурою:
Одних отчислит к подлецам,
Кого-то назовет героем.
И остальных по одному
Рассудит нелицеприятно.
Не позавидуешь тому,
На чьей душе найдутся пятна.
… Скажите, через толщу лет…
На вас глядит такой портрет,
Оценивая ваши души?»
Активный и действительный член РНО (15.05.1915-1930), в В 1927 г. он был арестован как монархистский элемент. За годы Советской власти подвергался репрессиям по политическим мотивам: 23.03.1930 г. — за антисоветскую агитацию против закрытия церквей; 16.08.1935 г. — за антисоветскую агитацию против вождей ВКП(б) и дискредитацию выпускаемой советской продукции; 23.05.1941 г. — за контрреволюционные измышления о советском строе и за восхваление бывшего царского строя.
Свидетельские показания: «Вообще о политике Советского правительства они рассказывали наглости: «Последняя политика Совправительства — это сознание своего собственного бессилия. Большевики не знают, на ком выместить свою злобу от постигших неудач на хозяйственном и политическом фронтах. Вымещают ее на ни в чем не повинных людях, ; лишая их избирательных прав, сажая в тюрьмы и подвергая ссылкам. Этой системой бессмысленного террора ими ничего не достигнуто, а лишь вызвана ненависть населения». (Битюцкий П.М.)
«Битюцкого П.М. знаю как человека с явными антисоветскими взглядами, которые высказывает при всяком удобном случае». «Так называемый, по мнению Битюцкого, социализм нельзя строить на горбах рабочих как сейчас… Я сам старый земец и за свободу, но не такую, как существует при настоящей власти».
«Битюцкий — доктор — явно контрреволюционный тип. Проповедует пациентам, приезжающим из деревень, не идти в колхозы, т.к. там управляют коммунисты — воры и плуты. Лучше всего сжечь это имущество, чем отдать этой сволочи».
«.. .он был приглашен к Битюцкому на квартиру для участия в заседании по организации антропометрического общества, на котором были кроме Битюцкого какие-то двое неизвестных. На этом заседании при обсуждении вопроса по организации общества Битюцкий доказывал, что дело антропологии не поставлено на должную высоту и
оценивает: материал пропадает даром и если организовать общество, то в Рыбинск поедет профессура. Когда Смирнов спросил, что согласован ли этот вопрос с какими-либо организациями, то Битюцкий ответил, что они ни с кем вопрос не согласовали и обсуждаем его сами предварительно. Все это заседание носило какой-то конспиративный характер и на Смирнова произвело неприятное впечатление, и он решил больше туда не ходить.
Показания по существу дела.
Антропометрическое общество являлось только флагом, под прикрытием которого предполагалось создать антисоветскую организацию. Продолжал ли работу в этой части Битюцкий, я не знаю, но Смирнов говорил, что на первом собрании был намечен день второго собрания. Более точно по этому вопросу может показать Смирнов, кроме того по существу деятельности Битюцкого должна кое-что знать зубной врач Октаева Варвара Ивановна, работающая вместе с Битюцким в одном кабинете».
«.. .Битюцкий среди врачей города ведет агитацию и собирает подписи, одобряющие
управляющего Аптекой № 56 Слизберг Е.М. в противовес решению Бюро Жалоб
Рыб.РКИ о снятии Слизберга с работы за бесхозяйственность в целях содействия ему для
восстановления в должности. Факт этот показателен в отношении Битюцкого — как
инициатора и организатора мероприятий против решения РКИ в данном случае, а в
широком смысле слова против Советской Власти, характеризуя его устойчивое
антисоветское направление».
«…Битюцкий в этой своей деятельности по моим наблюдениям не одинок. К нему часто приходили доктора: Двойников, Ливанов, Константин Александрович, А.А.Золотарев, Иван Иванович, фамилию которого не знаю. Как только эти лица приходили к Битюцкому, то он тотчас высылал меня на кухню и засиживался с этими лицами до 1 часу ночи. О чем они совещались, мне неизвестно, но, очевидно, Советского ничего там происходить не могло».
«…Битюцкий, являясь человеком с резко выраженными антисоветскими взглядами, систематически занимался контрреволюционной агитацией».
«.. .Битюцкий был тесно связан с этой группой, поэтому Битюцкий показывает, что он бывал на квартире руководителя этой группы Золотарева, где собирались на вечеринке вся группа, в том числе и он, Битюцкий, вели разговоры на разные политические темы, в которых принимал участие и сам Битюцкий: о зажиме и бесправии интеллигенции и т.д.».
Изъятия при арестах:
1) Дача за Волгой, мебель, приусадебные постройки, земельный участок (1930 г.);
- Открытка А.А.Золотарева (26.08.1933 г.);
- Стихотворения (3 шт) (26.08.1933 г.).
… «Люди позднейшего времени скажут мне, что все это было и быльем поросло и что, стало быть, вспоминать об этом не особенно полезно. Знаю я и сам, что фабула этой были действительно поросла быльем; но почему же, однако, она до сих пор так ярко выступает перед глазами от времени до времени? Не потому ли, что кроме фабулы в этом трагическом прошлом было нечто еще, что далеко не поросло быльем, а продолжает и доднесь тяготеть над жизнью?».
* * *
В 1989 году я сделал запрос об отце, Битюцком Павле Михайловиче, в пошехонский архив, на его родину. Ответ неутешителен: никаких (!) сведений. Вот так: был человек — нет человека…
Тогда я решил «копать» в Рыбинском архиве, заодно и по РНО. Для работы в архиве потребовали письмо-направление из исполкома. Отдел культуры тогда возглавляла Ирина Геннадьевна Куликова. Узнав в чем дело, она улыбнулась: «Хотите, Кирилл Павлович, познакомиться с интересным для вас человеком — внучатой племянницей А.А.Золотарева. Она приехала по вопросу установления мемориальной доски на доме Золотаревых. Пройдемте в соседний кабинет».
Так состоялось знакомство с Анной Николаевной Аниковской, переросшее в переписку и последующие встречи.
«Вот ведь и мы с вами могли разминуться. Спасибо случаю. В.Е. Хализев обратил внимание, что с ним тоже повторяются такие случайности и как-то сказал мне: «Анна Николаевна, нас ведут деды». …Ведут предки… и сводят потомков рыбинских, краеведов… «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
* * *
В «Campo Santo моей памяти» А.А.Золотарева есть очерк об отце. Это отец в памяти друга. А в моей, семейной? Не согласен с мыслью Н.Бердяева, что «сыны рождаются, забывая о смерти отцов». Хочу возродить облик, жизнь отца на фоне российских рубежных событий XIX-XX веков. … «Отец — это так полно. Отец — это все. Отец — это Солнце и душа и правда Солнца. Везде лучи Его до конца Вселенной. Отец, и кончено»…
Изустное семейное предание.
Прадед по отцовской линии был Битюцкий Алексей — помещик, дворянин, граф. Прабабушка — прозвище Гарошинка — дворовая крепостная девушка, веселая и добрая. Ее все любили. Дед — Битюцкий Михаил Алексеевич, незаконнорожденный сын графа Битюцкого Алексея. Воспитывался в приюте. Окончил фельдшерскую школу. Был единственным фельдшером в Пошехонье. У него и бабушки Битюцкой Прасковьи Алексеевны, было 19 детей. Большинство умерли младенцами, осталось шесть человек: Иван, Николай, Павел, Владимир, Алексей (старший — Василий — умер взрослым до 1907 года). Дядя Коля жил в Варшаве в 1913 году. Дядя Володя — в Сувалках (тоже Польша), потом в Ростове-на-Дону. Дядя Леля — в Киеве.
18 декабря 1876 года одним россиянином стало больше — в Пошехонье родился Павел Михайлович Битюцкий. В этом году «революционный конь» Варвар умчал из тюремного госпиталя анархиста — князя Петра Кропоткина, а Достоевский издает «Дневник писателя». 1878 год. После 17-летней ссоры примиряются Тургенев и Л.Толстой.
Террористка Вера Засулич убивает петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова. Отцу два года. 1880 год. 25-летие царствования Александра II. Степан Халтурин халтурно покушается в Зимнем дворце на жизнь царя. В шестой раз провидение спасает Александра П. Отцу четыре года.
1 марта 1881 года народоволец Гриневицкий мечет бомбу в царский экипаж. По
прихоти судьбы именно «революционный конь» Варвар доставляет смертельно раненого Александра II в Зимний дворец… …Желябов, Перовская, Кибальчич, Т.Михайлов и Рысаков повешены. При этом в первый и последний раз за весь XIX век в России была казнена женщина. «… вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над бездной».
В январе 1881 года умирает Ф.М.Достоевский. Отцу пять лет.
…Годы профессионального становления Павла Михайловича проходят в Ярославле под руководством доктора Линдемана, в Рыбинске — Смоленского Ю.И. Последнего рыбинцы называли врачом от Бога, доктором-целителем, волшебником, слова которого лечили лучше лекарств. От своих наставников молодой Битюцкий перенимает тщательность и добросовестность, ответственность за качество исполнения и полную самоотдачу работе. Это помогает ему в частной практике успешно конкурировать с М.И. Хохловичем, В.М.Чумаковым, А.Я.Флигельтаубом, А.К.Кулешом, Л.С.Мухиной, И.З.Фабрикантом.
В «Рыбинской Газете» № 293 за 1913 год читаем: «Зуболечебный кабинет П.П. Битюцкого, Крестовая д. Е.Е. Эльтековой. Лечение, пломбир, удаление зубов и вставл. искусств. Приемъ: съ 10 ч. утра до 2 ч. и съ 5-6 дня. По праздникам съ 10 ч. До 2
Ч.»
П.М.Битюцкий открывает первый в Рыбинске бесплатный зубоврачебный кабинет. Любопытно также заявление дантиста Битюцкого директору Рыбинского низшего механико-технического училища и ремесленной школы при нем Действительному Статскому Советнику М.Е.Комарову:
«С наступлением 1904-1905 учебного года я желал бы принять на себя обязанность оказывать зубоврачебную помощь воспитанникам вверенного Вам училища, вследствие чего покорнейше прошу Вас, не найдете ли возможным предоставить мне должность зубного врача в училище. В случае большого расхода пломбировочного материала и порчи борчиков желательно бы за счет училища.
Об имеющем состояться Вашем решении имею честь покорнейше просить не
оставить меня уведомленным.
31.10.1904. П. Битюцкий».
.. .П.М.Битюцкий женится на дочери диакона Спасо-Преображенского собора Агнии Митрофановне Солонцевой. Митрофан Тимофеевич Солонцев — известная фигура в Рыбинске, автор книги «Рыбинские соборные храмы и святыни их» (1879 г.), единственного и уникального документа с подробным описанием внутреннего и внешнего вида Никольского и Спасо-Преображенского соборов и колокольни. У отца Митрофана только одна запись в формулярном списке — 41 год он служил в Рыбинском соборе. За безупречную службу в сане диакона М.Т. Солонцева наградили серебряной и золотой медалями, орденом св.Анны 3-й степени. Он скончался 1(12) декабря 1900 года. Похоронен на Старо-Георгиевском кладбище.
Агния Митрофановна получила образование в Мариинской гимназии. В 1913 году, в возрасте 43 лет, она умирает от скоротечной чахотки. У П.М. Битюцкого остаются на руках четверо детей: Михаил (1902 г.р., пропал без вести в Великую Отечественную войну — К.Г.), Татьяна (1904), Владислав (1908), София (1909, умерла в младенчестве — К.Г.), Евгений (1913). 37-летний вдовец дает себе обет не жениться, пока младшему не исполнится двадцать лет…
В 1989 году я сделал запрос об отце, Битюцком Павле Михайловиче, в пошехонский архив, на его родину. Ответ был неутешителен: никаких (!) сведений. Вот так: был человек, нет человека… Тогда я решил «копать» в Рыбинском архиве, заодно и по Рыбинскому научному обществу (РНО). Для работы в архиве потребовали письмо-направление из исполкома. Отдел культуры тогда возглавляла Куликова И.Г. Узнав в чем дело, она улыбнулась: «Хотите, Кирилл Павлович, познакомиться с интересным для Вас человеком — внучатой племянницей А.А.Золотарева. Она приехала по вопросу установления мемориальной доски на доме Золотаревых. Пройдемте в соседний кабинет».
Так состоялось знакомство с Анной Николаевной Аниковской, переросшее в переписку и последующие встречи.
…«Вот ведь и мы с Вами могли разминуться. Спасибо случаю. В.Е. Хализев обратил внимание, что с ним тоже повторяются такие случайности, и как-то сказал мне: «Анна Николаевна, нас ведут деды». …Ведут предки… и сводят потомков рыбинских, краеведов… «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».
«Campo Santo моей памяти» А.А.Золотарева есть очерк об отце. Это отец в памяти друга. А в моей, семейной? Не согласен с мыслью Н.Бердяева, что «Сыны рождаются, забывая о смерти отцов». Хочу возродить облик, жизнь отца на фоне российских рубежных событий ХIХ-ХХ веков: «Отец — это так полно. Отец — это все. Отец — это Солнце, и душа, и правда Солнца. Везде лучи Его до конца Вселенной. Отец, и кончено».
***
Изустное семейное предание. j
Прадед по отцовской линии был Битюцкий Алексей — помещик, дворянин, граф.
Прабабушка — прозвище Гарошинка — дворовая крепостная девушка, веселая и добрая. Ее все любили.
Дед — Битюцкий Михаил Алексеевич, незаконнорожденный сын графа Битюцкого Алексея. Воспитывался в приюте. Окончил фельдшерскую школу. Был единственным фельдшером в Пошехонье. У него и бабушки Битюцкой Прасковьи Алексеевны, было 19
детей, они умирали младенцами, осталось шесть человек: Иван, Николай, Павел, Владимир, Алексей (старший — Василий — умер взрослым до 1907 года). Дядя Коля жил в Варшаве в 1913 году. Дядя Володя — в Сувалках (тоже Польша), потом в Ростове-на-Дону. Дядя Леля — в Киеве.
18 декабря 1876 года одним россиянином стало больше — в Пошехонье родился Павел Михайлович Битюцкий. В этом году «революционный конь» Варвар умчал из тюремного госпиталя анархиста-князя Петра Кропоткина, а Достоевский издал «Дневник писателя».
1878 год. После 17-летней ссоры примиряются Тургенев и Л.Толстой. Террористка Вера Засулич убивает петербургского градоначальника Ф.Ф.Трепова. Отцу два года.
1880 год. 25-летие царствования Александра II. Степан Халтурин халтурно покушается в Зимнем дворце на жизнь царя. В шестой раз провидение спасает Александра П. Отцу четыре года.
1 марта 1881 года народоволец Гриневицкий мечет бомбу в царский экипаж. По
прихоти судьбы именно «революционный конь» Варвар доставляет смертельно раненного Александра II в Зимний дворец… Желябов, Перовская, Кибальчич, Т.Михайлов и Рысаков повешены. При этом в первый и последний раз за ХIХ век в России была казнена женщина. «Вся Россия стоит на какой-то окончательной точке, колеблясь над бездной».
В январе 1881 года умирает Ф.М.Достоевский. Отцу пять лет.
.. .Годы профессионального становления Павла Михайловича проходят в Ярославле под руководством доктора Линдемана, в Рыбинске — Смоленского Ю.И. Последнего рыбинцы называли врачом от Бога, доктором-целителем, волшебником, слова которого лечат лучше лекарств. От своих наставников молодой Битюцкий перенимает тщательность и добросовестность, ответственность за качество исполнения и полную самоотдачу работе. Это помогает ему в частной практике успешно конкурировать с М.И. Хохловичем, В.М. Чумаковым, А.Я. Флигельтаубом, А.К.Кулешом, Л.С.Мухиной, И.З.Фабрикантом.
В «Рыбинской Газете» № 293 за 1913 год читаем: «Зуболечебный кабинет П.П.Битюцкого, Крестовая д. Е.Е. Эльтековой. Лечение, пломбир, удаление зубов и вставл. искусств. Прием: с 10 ч. утра до 2 ч. И с 5-6 дня. По праздникам с 10 ч. до 2 ч.». П.М.Битюцкий открывает первый в Рыбинске бесплатный зубоврачебный кабинет. Любопытно также заявление дантиста Битюцкого директору Рыбинского низшего механико-технического училища и ремесленной школы при нем д.С.С. (действительному Статскому Советнику — К.Г.) М.Е.Комарову:
«С наступлением 1904-5 учебного года я желал бы принять на себя обязанность оказывать зубоврачебную помощь воспитанникам вверенного Вам училища, вследствие чего покорнейше прошу Вас, не найдете ли возможным предоставить мне должность зубного врача в училище. В случае большого расхода пломбировочного материала и порчи борчиков желательно бы за счет училища.
Об имеющем состояться Вашем решении, имею честь покорнейше просить не
оставить меня уведомленным.
31.10.1904. П.Битюцкий».
…П.М. Битюцкий женится на дочери диакона Спасо-Преображенского собора Агнии Митрофановне Солонцевой.
* * *
Митрофан Тимофеевич Солонцев — известная фигура в Рыбинске, автор книги
«Рыбинские соборные храмы и святыни их» (1879г.), единственного и уникального
документа с подробным описанием внутреннего и внешнего вида Никольского и Спасо-Преображенского соборов и колокольни. Родился в 1834 г. в семье священника. Окончил в 1858 году Ярославскую духовную семинарию. 8 (20) декабря архиепископ Ярославский и Ростовский НИЛ (Исаакович) рукоположил Митрофана Тимофеевича в сан диакона Спасо-Преображенского собора Рыбинска. У отца Митрофана только одна запись в формулярном списке — 41 год он служил в Рыбинском соборе. За безупречную службу в сане диакона М.Т.Солонцева наградили серебряной и золотой медалями, орденом св.Анны 3-й степени. Он скончался 1(12) декабря 1900 года. Похоронен на Старо-Георгиевском кладбище. Агния Митрофановна получила образование в Мариинской гимназии.
В 1913 году Агния Митрофановна умирает от скоротечной чахотки легких в сорок три года. У П.М.Битюцкого остаются на руках четверо детей: Михаил (1902 г.р., пропал без вести в Великую Отечественную войну — К.Г.), Татьяна (1904), Владислав (1908), София (1909, умерла в младенчестве — К.Г.), Евгений (1913). 37-летний вдовец дает себе обет не жениться, пока младшему не исполнится двадцать лет.
… В 1905-1908 годах Павел Михайлович — член партии Народной Свободы. Он солидарен с Ф.М.Достоевским: «Я.. .слуга царю, потому что дети его, народ его не погнушаются слугой царевым».
С 1 по 10 июля 1914 года в Ярославле проходит шестой съезд земских врачей и представителей земств Ярославской губернии. П.М. Битюцкий делает на нем доклад «О зубоврачевании в губернии».
…Первая мировая война. В Рыбинск устремляется поток беженцев из Прибалтики. Их встречают на вокзале и размещают главным образом в школьных зданиях. В каждом городе создают Особые совещания по устройству беженцев и городские комитеты. В августе 1915 г. создается Рыбинская уездная комиссия помощи беженцам. П.М. Битюцкий активно работает в ней. Он берет в свой дом ученика второго класса Родзяловского.
В мае этого же года Битюцкий вступает в члены Рыбинского научного общества, заметно проявляя себя в его деятельности: организует научно-медицинскую секцию, печатает работы по одонтологии, собирает коллекцию зубных аномалий, выступает с докладами.
1920 год: «Чахотка легких в связи с запущенностью полости рта» (секция
биологических наук).
«Некролог доктора Василия Егоровича Строганова (1860-1914)». Заканчивается он так: «Василия Егоровича Строганова по своей доброте, отзывчивости, помощи ближнему, филантропии можно сопоставить с доктором Гаазом, но с тою разницею, что последний был иностранец и пользовался защитою своего консульства. Василий Егорович же как русский человек и пользовался всеми правами и преимуществами русского гражданина и награждался правительством вплоть до тюрьмы и встать на его защиту было некому».
1922 год: «О семейных вечерах — Рыбинском рукописном журнале 60-х годов» (комиссия по истории Рыбинска). Тема не случайна, ибо «его родиной была – семья; его религией была — семья».
1928 год: резюмирует статью Лурье «Рак как социально-биологическая проблема» (евгеническая комиссия); на этой же евгенической комиссии Битюцкий делает интереснейший, по словам членов РНО, доклад-исследование «О рыбинских силачах». «…Найти в человеке человека. Это русская черта по преимуществу». Это движет Битюцким. Он собирает сведения о долгожителях и фотографии их. Завязаны сношения с международной федерацией евгенических организаций по вопросу о скрещивающихся расах. Предприняты шаги к обследованию местных физкультурников и изучению наследственности раковых заболеваний.
Евгеническая комиссия заседает в течение 1928 года 11 раз. На ней заслушивают также доклады и сообщения: Ливанов В.К. — «О возрастных группах Ярославщины»; Золотарев А. А. — «О родословной Угличских фамилий Золотаревых и Кедровых», «О значении фотографии в евгенике», о книге Л.Карнарро и микробиотике; Егоров А.Н. — «Вымирающая деревня».
Вскоре евгенику (евгенетику) объявляют лженаукой.
«…Буржуазная лженаука об улучшении человеческой породы», «попытка идеологов империализма биологически обосновать господство эксплуататорских классов и расовую дискриминацию», «евгеника имеет широкое признание среди фашистов в Германии и др. странах; «ныне ее пропагандируют империалисты США»… «Советская наука разоблачила евгенику как пропаганду буржуазной идеологии. Создание здоровых поколений людей может быть обеспечено лишь путем раскрепощения труда и улучшения условий жизни трудящихся на основе построения коммунистического общества».
* * *
ВархивепоэтаА.Н. Лбовского (1898-1955) (ИРЛИ, Пушкинскийдом) сохранилисьдваписьмаП.М. Битюцкого. ИхпереслаламнелюбезноА.Н.Аниковская.
«06.05.1928.
ГлубокоуважаемыеЮлияПетровнаиАнгелисНиколаевич!
Сугубо, сугубоизвиняюсьпередВамизадолгоемолчание,никакнемогсобратьсянаписать, такаямассанужд,забот,работыинеприятностей,чтокак—тотруднобылособратьсязаписьмо.
Делаунасидутсовсехсторонхуже:больныхвполиклиникеоченьмного,лекарствмногихнет, материаловсовершеннонет, больныеходят,требуют,асделатьнеизчегоит.д.
Недоразумениймасса. Какхочешь,такислужи. Впрошломмесяцевполиклиникепозубоврачебномуотделениюдвухсократили,думал,чтоменяуволят, Нопокаоставили. Сокращенийждемкаждыймесяц. Ввидуплохихматериальныхусловийиз—за невозможностидостатьматериалы,отказываемпациентам, Пришлосьдачусдатьивсеполученныеденьгирасходоватьнаремонт. Воротаизаборупали. Сейчаспраздник,спешузаВолгуискатьмастеров. Нужд,забот,хлопотмасса!!!
Очень, оченьжаль, чтодляВасиВашегопониманиявсеэтонедоступно, вВаснетпрактицизмаинедостаточноразвитасилаволи,чтобыбитьводнуточку, идтипооднойдорожке, поодномунаправлению.
Выбольшепоэт, аберетесьзапедагогику, Вамнуженпокой, деревня,проработканадсобой,аВыидетенафабрику,завод.ИЛиванов, иА.Н. Егоровия- всеговорили:поезжайтевМилюшино, АВыпоехаливПесочное,чтосВамиподелаешь. Апотом… результатыочевидны, Очень,оченьжаль. Вамнужентвердыйруководитель, которыйбыВамиуправляликоторомубыВыбеспрекословноподчинялись. АВы,какруководитель, -никудышный. Вы-толькопоэт,ипоэтбудущего,еслибудетеработатьиработать. УВаснекоторыепроизведенияхороши,сильны,можносказатьпрекрасны, нонетотделки. Опять-таки сказывается безволие, и не хотите произведение отделать. Как-то обидно, досадно.
Не сердитесь, не обижайтесь на меня, я говорю дело, Вам нужно жить, Ваша жизнь впереди, а я уже старый, отжил, всем желаю добра, только добра и не сердитесь на меня. Хотел написать большое письмо, да некогда — спешу за Волгу.
Будьте здоровы!
П.Битюцкий».
«14.10.1928.
Дорогой Ангелис Николаевич.
Ваше письмо получил, очень, очень сожалею и сугубо извиняюсь за Ваше беспокойство.
Вашими Первухиными и Богдановичами я очень обижен и морально унижен, никаких своих ни статей, ни отзывов высылать им не буду и беспокоить ни профессора Дауге, ни профессора Евдокимова не буду, зная, как им дорого время и какие они большие труженики, обременять их просто совестно!!! Все это бюрократизм! Мои статьи
помещены в одентологических и стоматологических журналах, редактируемых
профессорами, чего же еще нужно??
Прошу Вас к ним не заходить и все предать забвению.
Своим отказом обидели и Рыбинское правление Научного Общества; из Рыбинского Научного Общества я выхожу, мне стыдно и перед членами правления А.А.Золотаревым, А.Н.Егоровым и др., которые меня представляли и перед самим собою, и очень прошу Вас это дело не поднимать и ни перед кем не затрагивать.
Большой, большой привет Юлии Петровне!
Хотелось бы написать Вам ласковое, ласковое и самое хорошее письмо, но не могу, задержали, издергали, духовно устал, чувствую себя хорошо только когда сплю или будучи в обществе четырех наших животных (детей — К.Г.) и на кладбище.
Живем хорошо, ожидаем хуже.
Спешу, спешу на службу!
П.Битюцкий».
* * *
… 1930 год. Научное общество изничтожено…
…После северной ссылки П.М.Битюцкий знакомится с врачом-невропатологом Градусовой Евгенией Евгеньевной, она моложе его на двадцать лет.
…В Рыбинске будущих супругов знают очень многие. Для венчания в целях безопасности решают ехать на пароходе в Горький (ныне Нижний Новгород). Это происходит в августе 1933 года.
А.А.Золотарев приветствует новобрачных:
«Ты входишь в храм моей души,
Моей души больной…
Не оскорби, не потуши ее огонь живой!
Десницей Божией зажжен,
О, сколько, сколько раз —
Он был поруган, оскорблен
И трепетал и гас…
А мрак сгущался впереди
И был он так глубок,
И сердце плакало в груди
И плакал в небе Бог…
Ты входишь в храм моей души
Пойми, пойми меня…
Не оскорби, не потуши
заветного огня!»
* * *
«Тюрьма — драгоценное учреждение для того; чтобы обдумать все, все взвесить, подвести итоги…»
(Ф.Д. Крюков).
1 декабря 1934 года. Николаев убивает Кирова. С этого дня укореняется выражение «враг народа». Сталин расстреливает делегатов XVII съезда ВКП(б).
«…Если власть захватит коллектив, хотя и коммунистический, — пиши пропало: все превратятся в постылых роботов, всем свободам на веки вечные наступит конец. Это будет такая ужасающая охра, от которой даже роботы полезут в петлю».
Август 1935 года (месяц до моего рождения). П.М. Битюцкого арестовывают. За антисоветскую агитацию против вождей ВКП(б). Мать собирает передачу, получает в ответ письмо:
«14.08.1935.
Дорогая моя Женечка! Мне думается, голубка, Феде (муж сестры — К.Г.) ехать не стоит, а впрочем, как хотите, я не протестую, едва ли будет полезно, а Федя при своем переутомлении еще больше устанет.
Весьма благодарен за передачу, кушаю с удовольствием, и желудок совершенно исправился, был очень крепок, сейчас нормален. Большое спасибо за масло. Уж ты такую большую и разнообразную сделала передачу. Боюсь, себя не обидела ли.
Сегодня с утра до полудня плоховато чувствовал, а после обеда стал уже здоров. Доктор дал (название лекарств по латыни неразборчиво — К.Г.), один раз принял, и все наладилось, сейчас чувствую очень хорошо.
Дорогая, я думаю, венгерку только почини и мне на год ее хватит, а потом видно будет.
Сегодня у меня настроение оптимистическое, все чего-то ждут и говорят, будет хорошо, дело времени.
В хорошие, ясные солнечные дни чувствую тоскливо, так и тянет на Волгу, в поле и лес и со всеми увидаться, а с дорогим Федей (неразборчиво — К.Г.) поболтать и послушать умных его речей! Надеюсь с ним еще побеседовать.
Когда думаешь съездить в Ярославль с Ритушкой (внучка, гостившая по летам за Волгой — К.Г.), приедет ли сюда Ярославская Таня (дочь — К.Г.)? Когда будет у нас с тобой свидание? Сообщи!
Открыток у меня нет, как-нибудь пришли. Заботься о себе, мне здесь очень хорошо. Последнее твое посещение на меня произвело чарующее впечатление. Ты была весело настроена и не было заметно грусти, я ожил, и безусловно верю в нормальные роды. Пиши обо всех домашних новостях.
Моя жизнь течет уж не так монотонно, как вы все думаете, здесь свои интересы, радости и печали, радость одного — радость всех, печаль одного — печаль всех. Итак, жизнь течет более или менее разнообразно и интересно, и со своими новостями.
Напиши, где ты бываешь, кто тебя посещает? Как проводишь время? Что у тебя нового? Передай привет милой Тане, Геше, Сонюшке-шалунишке
маленькой(двоюродные брат и сестра — К.Г.), как он резвится, что в ее детской жизни интересного? Какие проказы устраивает? Что ты, Женя, ничего не напишешь, какони с Ритушкой пошаливают. Детские проказы оригинальны и интересны, по ним можно до некоторой степени судить о направлении и будущих наклонностях и предсказаниях. Соня находится в самом интересном возрасте.
Будь здорова, моя родная и дорогая Женюрочка.
Любящий тебя
Твой Павел».
* * *
1. «Сибирь, страна каторги и ссылки»
(А.А. Золотарев «На чужой стороне»)
2. «По сибирской дороге
Ехал в страшной тревоге
Заключенных несчастный народ…
За троцкизм, за терроры,
За политразговоры,
А по правде — сам черт не поймет!»
(Е.Гинзбург «Крутой маршрут»).
Новый швырок в ссыльный провал — на этот раз в Красноярский край, на три года, где и кости плачут, где всякая муха норовит по губам шлепнуть, а оборониться нечем…
…Фотографии с надписями, миги жизни ссыльного…«03.02.1936. Казачинск на Енисее. Снимался на Советской улице, главная улица, в 30-градусный мороз, под мышкой каравай хлеба, в новых резиновых обшивках на валенках, из серой резины, подшивка резиной 25 руб., подшивка кошмой (работа) 6 руб., кошма 6 руб. Валенки обошлись 37 руб. с гарантией на три года. (Как не вспомнить А.И. Солженицына: «Но бестрепетен ЗЭК, обутый в собственные валенки! Он дерзко смотрит в глаза начальству и с улыбкой Марка Аврелия получает обходную». («В круге первом» — К.Г.)).
…Снимался у казачинского «ателье» — фотография подперта бревнами, заборы
бревенчатые, но своей тяжестью забор разрушается скорее, чем наши дощатые, на
домиках крыши с коньками, как у нас. Очень много домов с плоскими крышами, как у сакли в татарском ауле.
На добрую память милым, дорогим и родным моим Жене с Кирочкой. Любящий Вас Папа».
«04.06.1937.
Снялся в Придивинской тайге, на берегу Енисея, на буреломной сосне, толщиной более трех обхватов, метров 100-150 от судоверфи. Глушь вековая: кедры, лиственницы, пихты и сосны, на опушке тайги проглядывают березки и осины. Нигде так не чувствуется ничтожество человека, и чувствуется величие Природы, как в Тайге… На добрую память дорогой Жене с Кирусей. От Папы».
«30.07.1937. Иван Иванович Майко. 54 лет.
1. Сидит у гроба дочь его Клава, студентка Винницкого университета, медицинского факультета, 4 курса.
- Стец Степан Семенович.
- Битюцкий П.М.
Майко, Стец и я, Битюцкий, жили в одном общежитии в Придивинской верфи Б.Мурта Красноярского края, Сибирь, были неразлучны, все переживания переносили сообща. Стец Степан Семенович вот уже 8 лет в ссылке.
Похороны ссыльного Ивана Ивановича Майко: без речей, музыки, слез. Опуская в яму, только дочь его Клава, приехавшая из далекой Украины, всхлипнула два-три раза. Товарищи, молча, убирали его, молча несли в тайгу, и молча опустили в могилу, и молча возвращались, каждый думал свою думу.
Иван Иванович 8 лет пробыл в ссылке, не видав и не простившись ни с семьей, ни с друзьями. У меня была одна мысль: кто следующий за Иваном Ивановичем?
О доме не думаем, несчастья не ждем. У всех нас настроение… (неразборчиво — К.Г.)»
Трагически сплетенные, перешибленные судьбы. «Добрые люди на скверном месте».
XXX
«Нет, а ты не давай духу своему упадать, ослабевать, что есть не переставай действовать. Упав — вставай. Потеряв — ищи. Не удалось — удвой силы. Опасение тревожит — будь смелей!» (Из проповеди рыбинского протоиерея Родиона Путятина).
1938-1940 годы. П.М.Битюцкий работает дантистом в Рыбинске. Живет с семьею за Волгой, на Старо-Ершовской улице. Благословенная передышка в родном углу…
…Проживший сорок один год до Октябрьского переворота, вскипчиво-бунтарский по характеру, монархист по взглядам. («Царь для народа не внешняя сила… Царь есть воплощение его самого, всей его идеи, надежд и верований его»), П.М. Битюцкий не может молчать или говорить «да» там, где душа кричит «нет», идет напролом, сознательно призывая на себя неизбежное возмездие. И оно не замедлило себя ждать…
…23.05.1941 года Битюцкого П.М. репрессируют за контрреволюционные измышления о советском строе и восхваление царского режима. Десять лет. И пять лет «по рогам» -лишение избирательных прав. Волголаг — иезуитская милость соввласти, учитывающей возраст…
…Процесс увечья и умертвления продолжается…
«А Волголаг являл собой могилу
Для изнуренных до смерти ЗЭКа.
И каторжан, бредущих через силу,
Держала цепко властная рука.
А на тюремных вышках Волгостроя
Всегда стоял усиленный конвой.
И в том котле великого застроя Все гибли люди летом и зимой».
* * *
«Письма — больше, чем воспоминания: на них запеклась кровь событий,
это — само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное».
(Герцен, «Былое и думы»).
Письмо П.М. Битюцкого дочери и внучке.
«03.03.1943г.
Дорогие мои Тануся и Ритуся!
От обеих вас получил по письму, большое, пребольшое спасибо!!! Вы не сердитесь на Евгения, ни на меня за рыбий жир (в нем — вожделенной жидкости -материализовывалась вся надежда зэков на жизнь — К.Г.), сама судьба так устроила, что вышло лучше. Павлика (внука — К.Г.) обварили, рыбий жир израсходовали на лечение Павлика, хорошо сделали, я и так обойдусь.
Обо мне не заботьтесь, у меня все в прошлом, изредка с кем-нибудь чего-нибудь пришлете и спасибо!
От Евгении Евгеньевны третий месяц не получаю никакой записочки, не говоря о передаче, дурит, Бог с ней, к ней я больше не вернусь, жаль Кирочку, я ей не пишу и писать не буду, ты, Танечка, без слов и писем, своим сердцем все поймешь, «горе от ума». Для нее грамота оказалась очень вредна!
Владя с Женей дают передачи и всегда как раз кстати, спасибо, спасибо им. Я оказывается очень вынослив и крепок, мои товарищи давно уже у праотцов, но слабею, все время идет великий пост, с режимом.
Ритуся! Хорошо, что ты живешь, и живешь хорошо; мамусю втягивай в театр и кино, нужно жить и жить, но жить чисто, честно, свято, без угрызений совести и не причинять никому вреда и неприятностей.
Ритуся! Ты очень молода, хороша, будь послушна мамочке, все твое счастье в добрых взаимоотношениях с мамочкой и будешь счастлива!!!!
Страх люблю получать твои ласковые и деловые письма, старайся больше читать, бывать в кино, театре и уметь отдыхать физически и умственно, за большим не гонись, время придет все сделается так, как нужно, будет хорошо.
Ритуся! У меня к тебе большая просьба, читай больше, но с толком, сделай тетрадь с большими полями. Когда будешь читать, сверху напиши автора, название книги, и более замечательные фразы выписывай с указанием страницы, и со временем составятся прекраснейшие записи, которые тебе в жизни весьма пригодятся, а на полях свой взгляд, мнение и прочее, я приеду, почитаем их, разберемся».
На обороте:
«Письмо Тани получил через 8 дней, твое письмо от 12.02 получил только вчера, т.е. 2.3. Письма идут долго, но не пропадают. Пиши! Будьте здоровы!
Любящий Вас Папа и Дед.
Рыбинск 7, почт.ящ. 229/19, амбулатория, зубврачу Битюцкому П.М.».
Из письма от 10 июля 1931 года, написанного в местечке Исакогорка под Архангельском.
Иногда я брожу по окрестностям Исакогорки. Был на печальном кладбище, поросшем карликовой березой. Здесь похоронена в прошлом году Евгения Васильевна Соснина-Пуцилло — научный сотрудник Рыбинского музея. Ее, больную, пересылали осенью на барже куда-то вглубь, на север. края, вместе с этапом других, административно высланных. По просьбе рыбинцев начальник этапа высадил ее из баржи на берег. Она умерла здесь, и кто-то ее тут же, на горке, похоронил. Сюда же принесли и бухгалтера из Харькова. Рядом цветут морошка и багульник. Воспеты многие реки. А вот Двину с ее безвестными могилами ссыльных по берегам никто еще не воспел.