Глава четвертая.  ВДОЛЬ ДА ПО РЕЧКАМ…

    (Земельные угодья Рыбной слободы XVII века)

    …по неимению …хлебопашества   …земли по Писцовым  книгам дано к  …слободе столько,  сколько тогда надобно было…

Из доношения Рыбинского городового магистрата

    Сведения о Рыбной слободе первой четверти XVII века столь же скудны, как и в предыдущий период. Самый полный рассказ об этом времени дан в книге А.Н. и И.И. Рыкуновых и Л.М.Иванова «Рыбинск: путешествие сквозь века».

    «Интересным представляется сопоставление письменных и археологических источников о Рыбной слободе периода Смутного времени. В мемуарах иностранцев, посвященных Смутному времени, упоминания Рыбной слободы имеются, но оценки её расходятся. Швед Петр Петрей, описывая события 1608 года, пишет о городе «Рыбинск», в числе других восставших против Лжедмитрия II: «многие города и крепости отложились от него, каковы: Вологда, Галич, Романов, Молога, Рыбинск, Суздаль, Ярославль, Углич, Кашин и многие другие, граждане и поселяне собрались в числе нескольких тысяч и везде нападали врасплох на поляков и изменников русских, которые стояли за Лжедмитрия…» Польский же шляхтич Немоевский, проезжавший в этих местах в 1611 году, пишет о селе Рыбном при впадении Шексны в Волгу, к которому можно спуститься от Белоозера за 4 дня.

    Столь явная разница в характеристиках является отражением страшного разорения слободы отрядами пана Лисовского (6 тысяч человек), который в 1608 году «разорил вконец волость Ярославскую». Молчаливым, но эмоциональным свидетелем трагедии наших предков является культурный слой Рыбинска. В не потревоженных перекопами шурфах отчетливо фиксируются следы пожара и разорения с находками к. XVI – н. XVII вв. В мощной угольной прослойке обнаружены копейки Ивана Грозного и Бориса Годунова, серебряная монета короля Сигизмунда, металлические и каменные ядра, обломки холодного оружия. Почти втрое сократилась площадь слободы. Культурный слой первой четверти XVII в. не выходит за пределы улицы Ломоносова, Соборной площади и Вознесенского переулка».(1)

    В 1617 году Польша вновь двинулась на Москву и потерпела неудачу. Тем не менее по перемирию 1618 года за Польшей остались Смоленщина и Чернигово-Северская земля. Россия отстояла свою независимость, однако весь центр, в том числе и Ярославский край, оказался разорен. В Рыбной слободе в 1631 году пустые дворовые места составляли 44,5%. В 1676 году их число уменьшилось до 27% (48 пустых дворов и дворовых мест).

     Восстанавливались и опустевшие земельные владения, окружавшие слободу. Так, у неё наряду со старыми вотчинниками (например, князь И.А.Хилков) появились новые соседи-помещики, «смольняне»: Д.Ощерин, Ф.Коптяжин, К.Соколов, братья Скорятины, братья Чириковы и др. Эти выходцы из Смоленского края, находясь на государевой службе, получили поместья, граничившие с Рыбной слободой, что и зафиксировано вновь в Межевой книге 1676 года. Вот её начало:

    «Межа Рыбной слободы сенным покосом от Григорьевы земли Чирикова, от Волги реки речкою Уткошью вверх 44 сажени с полусаженью (около95 м), а от речки Уткошни от Григорьевы земли Чирикова направо вкруте на выгорье, до старой ямы 28 сажен с полусаженью, а та старая яма розчищена вновь, а в ней каменье, а возле ямы столб, на нем две грани. Одна указывает прямо к реке Утокше, а другая – вперед прямо. Лугом направе земля Рыбной слободы, а налеве – Дмитрия Матвеева сына Ощерина сельца Смертина…».(2)

    На первый взгляд, при таком скрупулезном подсчете расстояний от одной межевой ямы до другой восстановить границы земельных угодий Рыбной слободы не составит труда. Однако расплывчатость формулировок, указывающих направление («вкруте через дорогу», «направо увалом», «немного направо» и т.п.) не позволяет реконструировать очертания границ с «микробной» точностью. Основными ориентирами служат наши «внутренние» речки, существующие до сих пор. Вдоль этих речек и двигались межевщики: «приказные чины», посадские люди, помещики и их крестьяне, даже духовенство. Итоговый документ подписало более 90 человек. Конечно, при осмотре конкретных участков не требовалось столько людей, но работа была трудоёмкая. Прежде всего следовало свериться с документами: инструкциями, выписками из указов, копией прежней Межевой книги, «крепостями», удостоверяющими право помещиков на землю и т.п. На основании старых записей следовало найти и обработать около 200 межевых ям: раскопать, очистить от «каменьев», костей, «черепья», «уголья», «изгарин» (отходы железоделательного производства). Рядом копали новую яму (иногда использовали старую) и наполняли её подобным же содержимым. Когда бывшую яму заливало «вешнею водою», приходилось копать новую «излюбленную яму» (т.е. её местоположение определяли по обоюдному согласию сторон). Ямы обязательно дублировались наземными межевыми знаками: столбами, валунами, деревьями, пнями, на которые наносились грани, указывающие направление границ. В качестве межевых знаков, конечно, использовались и речки, и ручьи, и болотца, и дорожки, и изгороди. Вся проделанная работа тщательно фиксировалась в новой Межевой книге.

    Начали межевщики свое описание с восточной границы земельных угодий Рыбной слободы, с речки Уткаши. УТКАШЬ (она же – Утокша, Уткошня). Длина – 18 верст, ширина – до 4-х метров, глубина – меньше метра. Вода чистая, «ко употреблению годная». В названии явно прослеживается финно- угорское происхождение…Ныне это р-н Копаево.

     Итак, следуем за комиссией: поднимаемся от устья Уткаши вверх на95 метров, поворачиваем направо и движемся вдоль волжского берега. Слева от «пограничной по лосы» — пахотные земли деревень Смертино (Смердино – от слова «смерд», крестьянин) и Шутово (Шутовка). Справа – угодья Рыбной слободы, заливаемые «вешней вольскою водою» луга. Их сменяют «рыбные ловецкие огороды», на которых слобожане выращивали капусту. Огороды защищала изгородь. Ближе к устью Черемхи снова появляются сенные покосы. ЧЕРЕМХА (Черемуха). Длина – 74 версты, ширина – до20 м, глубина – до 2-х м. Вода чистая, и рыба в речке водилась: щуки, окуни, язи, головли, плотва и пескари. Почти добравшись до Волги, Черемха круто изгибается на запад, образуя так называемые «отмеженные сухие воды» (межень – уровень воды, а «сухие воды» — место, где вода бывает только весной). По берегам прекрасные заливные луга, особенно в излучине, и, наверное, было много мха. М. Портер  так объясняет в своей книге «Рыбинск. Где эта улица?» название улицы Моховой в Зачеремушье: «происходит от бывшего старинного места торговли мхом для проконопачивания бревенчатых домов».(3)

В XVIII веке ещё больше мха потребуется для строительства и ремонта судов. Однако по мнению Л.М.Марасиновой, название нашей речки происходит от корня «чермь» (народ). В XIX веке наименование Черемха заменили на более понятное – Черемуха, но изобилия черемухи здесь не наблюдается.

    В Межевой книге не употребляются термины «правый» или «левый» берег. Комиссия двигалась по внешней границе так, что справа у нее всегда была земля Рыбной слободы, слева – её соседей. А теперь возвращаемся к устью Черемхи. Межевщики не переходят речку, ибо вся территория справа принадлежит слободе, слева же у нее – только прибрежная зона, глубина которой значительно меньше приволжской (10 –20 метров). Пойменный луг Рыбная делит с соседом-помещиком Д.Ощериным: там «опчие животинные прогоны». Граница, идущая вдоль Черемхи, пересекает Струпчевский ручей (струбенцы – трава, характерная для топких мест), «зеленое болотце» и лес, часть которого отошла к слободе. Среди наземных межевых знаков 2 больших валуна, а третий – разбит: «старожилы сказали, что мельники в том камени зделали жернов», остались только «околки каменные». Там, где Черемха повернула направо, на запад, наша граница пошла «изгородою немного налево», а затем – прямо, отсекая в пользу Рыбной слободы всю излучину. Минуя будущее Зачеремушье, писцы снова выходят на берег и «вдоль да по речке» по Черемхе добираются до нашей южной границы, до Храмцовского леса (ныне – Мариевка). Вторая наша «южная точка» — это Гремячевский ручей (у Софийского монастыря). Ручей впадает в речку Кормицу, возвращаясь по которой до слободы, мы снова идем по заливным лугам. Слева – земли разных помещиков, а между Кормицей и Черемхой – владения Константина Соколова. Он распахивал наши пожни, отнял у посада мельницу, что находилась чуть выше устья Кормицы на посадской земле. Правда, на момент переписи объединенными усилиями обеих речек вешнею водою мельницу и плотину разнесло в щепки. Чиновники «погрозили пальцем» помещику, а от посада потребовали восстановить порушенное (что и будет сделано).

    КОРМИЦА (Корма, Кормилица). Длина – 20 верст, ширина – до6 метров, глубина – до 2-х метров. Рыба такая же, как и вЧеремхе. Вода чистая. Для крестьянина любая речка и «поилица», и «кормилица». Но в XIX веке её название сменят на «Корму», а в XX – на «Коровку». Может быть, сказалось влияние двух её притоков: Кормы и «полуречки» Коровки. Вытекая из южного болотца (как и все наши ручьи и речки), Кормица уверенно двигалась к Волге и вдруг резко повернула на восток, к черемховскому Лукоморью. В месте встречи с Черемхой возник островок Табала, который присутствует даже на картах  двадцатого столетия. В прежние времена здесь находился прекрасный поемный луг, что принадлежал слободе. В названии островка угадывается неславянский корень: либо угорский «бал» (река, вода), либо ненецкий «таб» (песок).

    В Кормицу с запада и с севера впадали ещё два ручья: Игуменский и Михайлов. Между ними находилась «церковная земля» с новым слободским кладбищем (ныне – Старо-Георгиевское) и «худой дьяконовой пашней». Далее, от современной привокзальной площади в сторону Волги, раскинулись помещичьи земли. Деревня К.Соколова Лосевская «заперла» своей «изгородой» Рыбную слободу по линии современной Стоялой. Створ улицы Герцена был точкой соприкосновения посадских и деревенских дворов (но берег-то Черемхи наш). Ближе к Волге, где-то между улицами Чкалова и Румянцевской (называвшейся первоначально Холоповской), находилась деревня…Холопово (владелец – Ф.Мотовилов). Граница между пахотными полями обеих деревень и посадскими дворами пролегала ниже Крестовой улицы вдоль Волги до Лугодина ручья (на этом месте Водоканал). «А от Лугодина ручья вверх по реке по Волге луг-сена 50 копен, да в Огаркове меж полями ростет можжевельник, да под деревнею Даниловым за полем покос-пожня Лесунья, да от деревни Тоговщины вверх по реке по Волге Нав(о)лоцкий луг подле полудеревни Мяхкие и деревни Наволок, да по речке Инопажи по обе стороны от устья вверх под деревню Онофреву и под деревню Ильинскую берег и пригорок…выгонные Рыбные слободы земля и лес…».(4)

    Это краткое описание наших земельных угодий вновь по волжскому берегу, данное в тексте Писцовой книги, а в Межевой – тщательно зафиксированы все ямы и прочие межевые знаки. Зримым символом, разделявшим помещичьи владения и слободские, являлась большая дорога, шедшая вдоль Волги. И здесь пограничная линия не была идеальной. Например, по речке Инопаж (район з-да «Свобода») слободские покосы глубоко «врезались» в вотчину князя Хилкова. Это наша западная граница: «направе земля по всем граням боярина князя Ивана Андреевича Хилкова сельца Стерлядева, и деревни Наволок, и деревни Мяхкие, а налеве – Рыбные слободы».(5)  Помимо сенных покосов и небольших лесных массивов, в этой части земельных угодий нам достались и большие песчаные отмели, и «отмеженные малые воды» около устья двух речек, Инопажи и Застровицы. Из-за небольшой протяженности они не вошли ни в одно топографическое описание, но к их названиям стоит отнестись повнимательнее.

    ИНОПАЖ. Последний объект с неславянским корнем…Теперь эту речку именуют Фоминским ручьем в честь деревни Фоминской, расположенной на его берегу. Очевидно, нашей речке «перешла» дорогу другая река Инопаж на левом берегу Волги, существующая поныне.

    ЗАСТРОВИЦА (Заструйка). Она вытекала из небольшого болотца из-под Скомороховой горы, а в Волгу впадала напротив устья Шексны. Но перед её собственным устьем «был написан в прежних писцовых книгах на реке на Волге островок…сена 5 копен волоковых, и тот остров вешнею водою смыло».(6)  А вот когда он существовал, может быть, речку-то называли ЗАОСТРОВИЦЕЙ? Потом одна «лишняя» гласная выпала. В 1676 году примерно на месте современного фонтана находилась деревня Застровица, а вместо острова – Большие пески (около ДК «Полет»). В XIX веке нынешняя улица Свободы  была западной окраиной города Рыбинска, речку тогда уже именовали Заструйкой. В двадцатом столетии её «спрятали» в трубы.

    Кроме прибрежной полосы, Рыбной слободе принадлежало около 40 «отхожих пожен» и «поженек», расположенных «меж помещиковыми землями в разных местах». Все они были разбросаны на большой территории: от современной Пушкинской улицы до площади им. Дерунова и выше, «в Гарманицах и в Дорах, меж Веретьими, и Выплетовым, и Подсосновики (Почесновики), Малаховым». Пожни были огорожены и использовались одними и теми же владельцами в течение длительного времени. Об этом говорят их названия, явно созвучные с фамилиями и именами слобожан: «Давыдиха», «Сидоровская», «Борзунинская», «Вязмиха», «Невежинская» и др. Некоторые пожни имели неординарные «прозвища»: «Трекажениха», «Серебрениха», «Киселиха», «Привалиха» и т.п. Эти сведения взяты из Писцовой книги, в Межевой нет их описания. Тем не менее наличие и размеры покосов явно сверялись с прежними Писцовыми, когда «учинялся спор» из-за того, что боярские крестьяне «те земли, которые Рыбной слободы пожни, были огорожены и роспаханы, и сенные покосы на них роскошены», чиновники решали, что «Рыбенским владеть теми пожнями по старине».(7)

    Таким образом, земельные угодья Рыбной слободы в несколько раз превышали территорию самого селения. Они занимали самые выгодные участки пяти внутренних речек и простирались на 14 верст вдоль волжского берега. Они позволяли жителям заниматься разведением скота, рыбной ловлей, судостроением и очень пригодились для тысяч «коневоцких» лошадей в XVIII веке. До поры до времени земельные угодья служили резервом для расширения слободы. И при этом у Рыбной не было пашни, что позволяет изначально отнести её к поселениям городского типа.

          П Р И М Е Ч А Н И Я

 

1. Рыкунов А.Н., Рыкунова И.И., Иванов Л.М. Рыбинск: путешествие сквозь века. Археология земли Рыбинской. Рыбинск, 2011. – С. 130 – 131.
2. Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы. 1674, 1675 и 1676 гг. Ярославль, 1917. – С. 41.
3. Портер М. А. Рыбинск. Где эта улица? Рыбинск, 1995. – С. 85.
4. Писцовая книга дворцовой ловецкой Рыбной слободы. 1674, 1675 и 1676 гг. Ярославль, 1917. – С. 29.
5. Там же. – С. 70.
6. Там же. – С. 7.
7. Там же. – С. 30.